Кто виноват в создании Третьего рейха и Второй мировой войне?

Может ли один из самых страшных режимов в истории быть не результатом хаоса, а спланированным проектом? Именно эту гипотезу выдвигает Гвидо Джакомо Препарата в своей резонансной книге «Как Британия и США создавали Третий рейх». Он утверждает, что Гитлер был не столько монстром, взошедшим из глубин немецкого национализма, сколько инструментом в руках западных элит, стремившихся к геополитическому переформатированию Европы.

Эта статья не просто пересказывает книгу — мы погружаемся в её содержание, анализируем источники, обсуждаем критику и находим параллели с современностью. Готовьтесь к глубокому погружению в историю, в которой границы между врагом и архитектором становятся пугающе размытыми.

Глава 1. Об авторе и книге.

Кто такой Гвидо Джакомо Препарата?

Гвидо Джакомо Препарата — экономист, политолог, исследователь с итальянскими корнями, преподавал в университетах Европы и США. Он получил известность благодаря своим критическим взглядам на международную финансовую систему, империализм и скрытые рычаги глобального управления. Препарата не является профессиональным историком в классическом смысле — и сам это подчёркивает. Его методология строится на междисциплинарном подходе: он использует политэкономию, социологию, историю и философию.

Главный подход Препараты — деконструкция официального нарратива и попытка выявить скрытую логику, стоящую за крупнейшими событиями XX века. Он не ограничивается фактами: его интересует система интересов, которая, по его мнению, формирует исторические катастрофы.

Общая идея книги.

Книга «Как Британия и США создавали Третий рейх» предлагает радикально альтернативное объяснение прихода Гитлера к власти. В ней утверждается, что элиты Великобритании и США сознательно содействовали нацистскому проекту, чтобы направить агрессию Германии против Советского Союза и сдержать развитие континентальной Европы.

Препарата видит в нацизме не только немецкую патологию, но и результат тщательно выстроенной англо-американской стратегии, частью которой стали финансовая помощь, дипломатическое покрытие и информационное манипулирование.

Каковы цели автора.

Автор заявляет, что его цель — показать, как либеральные демократии Запада создают и уничтожают чудовищ в зависимости от геополитических задач. Это не столько разоблачение, сколько диагноз политической системы, в которой идеологии вторичны по сравнению с контролем над капиталом и территорией.

Препарата хочет разрушить иллюзию морального превосходства Запада, демонстрируя, что Третий рейх был не отклонением от нормы, а следствием системной логики международной политики.

Критика книги: что говорят историки.

На книгу обрушился шквал критики — как со стороны академического сообщества, так и журналистов. Её упрекали в теоретизации, отсутствии строгой источниковой базы, однобокости и даже в теории заговора. Некоторые историки утверждали, что Препарата переоценивает степень контроля Запада над Германией, игнорируя внутренние причины возникновения нацизма.

Тем не менее, даже критики признают: Препарата умело вскрывает лицемерие западной внешней политики, заставляя переосмыслить привычные интерпретации.

• Британский историк Ричард Эванс назвал книгу «интеллектуально провокационной, но историографически спорной».
• Немецкие рецензенты указывали на важность поднятой темы, несмотря на избыточную идеологичность изложения.
• Многие признают: даже если Препарата и ошибается в деталях, он поднимает фундаментально важный вопрос о природе исторической ответственности.

Почему книга вызвала резонанс?

Книга вышла в 2005 году — на фоне обострения международных конфликтов, вторжения США в Ирак и общего кризиса доверия к западным институтам. В этом контексте тезис о том, что западные демократии создают диктатуры, чтобы решать свои проблемы, оказался удивительно своевременным.

Особенно активно книга обсуждалась в странах Восточной Европы, России и Латинской Америке — там, где альтернативные интерпретации мировой истории традиционно находят благодарную аудиторию. Но и в западных кругах она вызвала интерес — как тревожный вызов академическому консенсусу.

Глава 2. Геополитический контекст после Первой мировой.

Как выглядела Европа после Версальского договора.

После Первой мировой войны Европа представляла собой лоскутное одеяло из разрушенных империй, новых слабых государств и обиженных победителей. Версальский договор, подписанный в 1919 году, не стал гарантией мира — он стал прологом новой войны. Германия была унижена, лишена территорий, ограничена в военной мощи и обложена репарациями, сумма которых со временем стала символом экономического абсурда.

Германия воспринимала Версаль не как договор, а как диктат. Этим воспользовались различные радикальные движения, включая нацистов, для мобилизации недовольства и подрыва легитимности Веймарской республики. Тем временем старые игроки — Великобритания и Франция — пытались сохранить контроль над европейским порядком, но уже чувствовали на себе дыхание новой сверхдержавы — Соединённых Штатов.

Роль Великобритании и США в послевоенном мире.

Великобритания, несмотря на официальную победу в войне, столкнулась с внутренними кризисами: долговая нагрузка, потеря индустриального превосходства и растущий антагонизм с колониями. Она всё ещё считала себя гарантом европейского баланса, но действовала всё более избирательно. Её стратегия заключалась в том, чтобы не позволить ни одной континентальной державе доминировать — ни Германии, ни Франции, ни тем более Советскому Союзу.

США же, с одной стороны, декларировали изоляционизм, но с другой — активно включились в финансовое управление Европой. Они стали кредиторами для всех: для Германии, для Британии, для Франции. Это дало Вашингтону непрямой контроль над экономическими и политическими процессами в Старом Свете. Именно на этом этапе США начали играть роль наднационального арбитра и спонсора восстановления.

Антанта как проект: победа или ловушка?.

По версии Препараты, страны Антанты — в особенности Великобритания — вышли из войны не с победой, а с проблемой. Франция получила разрушенные территории и неплатежеспособного соседа. Британия — глобальную империю, которая трещала по швам. А США — преимущество, но не влияние, к которому они стремились. Возникла парадоксальная ситуация: все участники войны стали заложниками её последствий.

Это породило своего рода ловушку. С одной стороны, Германия должна была быть слабой. С другой — она должна была платить. Чтобы платить — ей нужно было восстановление. А значит, потребовались кредиты. И вот уже бывший враг вновь включается в международные рынки — на условиях, выгодных Британии и США.

Германия как объект манипуляции.

Препарата подчёркивает, что Германия была использована как рычаг в большой игре. Её поощряли брать кредиты, одновременно напоминая о репарациях. Её экономику запускали, чтобы затем обвалить, создавая социальную нестабильность и подталкивая к радикализации. Все это создавало идеальную среду для выращивания нужного типа диктатуры.

Германия между 1919 и 1933 годами — это не просто страна, переживающая кризис. Это полигон экспериментов, на котором отрабатывались механизмы контроля, управления хаосом и создания новых политических конструкций. Именно в такой среде, по версии Препараты, и появился Третий рейх — не как отклонение от нормы, а как логический итог управляемой нестабильности.

Глава 3. Экономическая игра: США, Уолл-стрит и восстановление Германии.

План Дауэса и план Юнга: кредиты как ловушка.

В 1924 году был запущен План Дауэса — американская инициатива по стабилизации немецкой экономики, основанная на крупных кредитах. Официально цель состояла в том, чтобы помочь Германии выплатить репарации, прописанные в Версальском договоре. На практике это стало системой перекачки американских капиталов в немецкую промышленность с последующим их возвращением через британскую и французскую экономику.

План Юнга, пришедший на смену Дауэсу в 1929 году, ещё больше увязал экономику Германии в международной долговой паутине. По сути, нация, побеждённая в войне, стала финансовым сателлитом США. Препарата называет эту систему целенаправленным удушением через обманчивую помощь.

Оба плана породили иллюзию стабильности, за которой скрывалась глубокая зависимость: как только США начали выводить капитал (особенно после краха Уолл-стрит в 1929 году), Германия мгновенно погрузилась в экономический и социальный хаос. Этот кризис стал идеальным моментом для политического манёвра — и прихода нацистов.

Роль частных и государственных банков США.

Американские банки, включая J.P. Morgan, Dillon, Read & Co. и другие, активно кредитовали не только германское правительство, но и конкретные отрасли — машиностроение, металлургию, строительство инфраструктуры. При этом условия этих кредитов предполагали жёсткие формы контроля — технический надзор, внешнее администрирование, давление на финансовую политику Веймара.

Особую роль играли международные банкиры и чиновники Лиги Наций, курировавшие выполнение условий репараций. Фактически Германия находилась в режиме финансового протектората. По версии Препараты, это создало ситуацию, в которой нацисты стали восприниматься как альтернатива внешнему диктату — именно поэтому они и получили поддержку со стороны разочаровавшихся немцев.

Почему немецкий бизнес ориентировался на Запад?

Промышленники Веймарской Германии нуждались в капитале и технологиях — и Запад их давал. Американские и британские компании охотно инвестировали в энергетический и химический сектора, получая взамен долю в управлении и прибыль. Такая взаимосвязь означала, что немецкая индустрия стала зависимой от западных структур.

Но за этой экономической связью скрывалась геополитическая уязвимость. Любая смена курса инвесторов могла привести к краху, что и произошло в 1929 году. Тогда-то и началось стремительное разрушение Веймарской стабильности — с безработицей, инфляцией и ростом политического экстремизма.

Препарата о роли капитализма в создании рейха.

Автор книги утверждает: нацизм нельзя рассматривать в отрыве от экономических интересов. Препарата называет это «проектом радикальной мобилизации», организованным при содействии западных капиталов. Он сравнивает фашизм с вирусом, внедрённым в тело общества для переформатирования политического пространства.

Важный акцент: по мнению Препараты, США и Британия не просто допустили появление диктатуры — они инвестировали в её появление, чтобы использовать Германию как орудие давления на СССР и Восточную Европу. Это придаёт экономическим соглашениям 1920-х годов совершенно иной смысл — как механизмы выращивания управляемого тоталитаризма.

Глава 4. Британия: стратегия баланса и «контролируемого хаоса».

Старая школа британской геополитики.

Британская внешняя политика XX века унаследовала принципы, заложенные ещё в эпоху Империи: разделяй и властвуй, ослабляй конкурентов и поддерживай баланс сил. В этом контексте Германия после Первой мировой войны рассматривалась как удобный элемент в многоуровневой геополитической игре. Она была слишком опасна, чтобы оставить её без контроля, но слишком полезна, чтобы её уничтожать окончательно.

Британия всегда стремилась не допустить доминирования одной державы на континенте. После устранения кайзеровской угрозы этой державой могла стать либо Франция, либо Советская Россия. Германия в её слабом, но промышленно потенциалистом состоянии — это идеальный инструмент для того, чтобы влиять на баланс Европы из-за кулис.

Немецкий национализм как инструмент.

По мысли Препараты, британские элиты никогда не воспринимали немецкий национализм как абсолютное зло. Скорее, как инструмент, который можно направить в нужное русло. Идея заключалась в том, чтобы допустить его существование в умеренных формах, но использовать радикальные ветви — вроде нацистов — как управляемую угрозу.

Нацизм, по этому замыслу, должен был стать силой, способной отвлечь Германию от экономического союза с СССР и втянуть её в конфронтацию с восточным соседом. Идеология — вторична; главное — направление политической энергии. В этом контексте британская разведка, дипломатия и финансовые круги вели себя не как наблюдатели, а как кураторы геополитической дестабилизации.

Почему Британия не препятствовала нацизму.

Вопрос, который встаёт у любого историка: почему Британия, имея опыт Первой мировой, допустила рост столь агрессивной силы? Ответ Препараты прост: потому что нацизм в своей ранней стадии был полезен. Он отвлекал Германию от сотрудничества с коммунистами, давал почву для внутреннего конфликта и создавал благоприятную почву для вмешательства извне.

Дипломатическая пассивность Лондона, отсутствие осуждающих заявлений, невмешательство в события вроде Пивного путча 1923 года — всё это, по мнению автора, не упущения, а расчёт. Британия ждала, когда радикальные силы в Германии наберут достаточно веса, чтобы быть использованными в нужный момент.

Идея «контролируемого врага».

Ключевым понятием в аргументации Препараты становится концепция контролируемого врага. Это сила, внешне представляющая опасность, но по сути созданная и управляемая теми, кто извлекает выгоду из её действий. Третий рейх, с его агрессией, идеологическим экстремизмом и милитаризмом, в такой схеме служил катализатором мировой напряжённости — которую можно направить против СССР, Франции или других «неудобных» субъектов.

Британия, по мнению Препараты, не только допустила нацизм, но и в определённой степени вылепила его — финансово, политически, стратегически. Это была не ошибка, а продолжение великой имперской стратегии другими средствами. Идея заключалась не в победе или поражении, а в управлении хаосом, который можно использовать как рычаг влияния на ход истории.

Глава 5. Эрнст Ганфштенгль: связной между Гитлером и Западом.

Биография: Гарвард, элиты, культурная дипломатия.

Эрнст Ганфштенгль — фигура на пересечении культур, политик и музыкант, воспитанник Гарвардского университета, человек из высших кругов международного общества. Он был знаком с американской интеллектуальной и деловой элитой, вращался в кругах, близких к президенту Франклину Рузвельту. Его происхождение и образование сделали его естественным мостом между англосаксонским миром и Германией, охваченной кризисом.

Ганфштенгль не был сторонником радикализма. Его взгляды были скорее культурно-консервативными, но он с интересом следил за националистическим движением. В начале 1920-х годов он оказался в Мюнхене и сблизился с молодой партией НСДАП, увидев в Гитлере политическую силу, способную, по его словам, «спасти Германию от большевизма и упадка».

Его роль в окружении Гитлера.

Став одним из ближайших окруженцев Гитлера в 1920-е и начале 1930-х годов, Ганфштенгль исполнял роль неофициального пресс-секретаря, советника и посредника между нацистским движением и внешним миром. Он был мастером английской речи и помогал Гитлеру в подготовке публичных выступлений для зарубежной аудитории, в том числе советовал по стилистике и формату.

Препарата подчёркивает, что его присутствие рядом с фюрером было не случайным, а системным. Ганфштенгль был тем самым каналом, через который происходила интеллектуальная и стратегическая «подстройка» имиджа Гитлера под восприятие на Западе. Он также активно контактировал с западными журналистами и бизнесменами, укрепляя «международную легитимность» нацистского движения.

Почему он оказался рядом с будущим диктатором?

Ключевой вопрос: почему человек с западным образованием, связями и либеральным окружением решил работать с радикальным популистом? Препарата считает, что Ганфштенгль был направлен к Гитлеру не спонтанно, а целенаправленно. Он мог выполнять роль «куратора» от англо-американских интересов — не как шпион, но как наблюдатель и посредник, готовый в нужный момент повлиять на траекторию лидера.

Ганфштенгль был ценен именно своим двойным кодом: он понимал как немецкую реальность, так и англосаксонский прагматизм. Это делало его ключевой фигурой в раннем международном позиционировании Третьего рейха.

Интерпретация Препараты: политический куратор от США?.

По версии Препараты, Ганфштенгль — не просто участник, а агент культурной и политической инженерии. Его задачи включали:

• Наладку имиджа Гитлера в англоговорящей прессе.
• Создание каналов связи с американскими и британскими элитами.
• Контроль за радикализацией партии, удержание её в пределах «приемлемости» для внешнего мира.

Эта гипотеза делает фигуру Ганфштенгля особенно интересной: в ней отражается идея о том, что Гитлер был не только внутренним продуктом немецкого отчаяния, но и объектом международной адаптации.

Исчезновение и бегство: роль после 1937 года.

После прихода Гитлера к власти влияние Ганфштенгля стало стремительно уменьшаться. Он всё больше воспринимался как лишний свидетель и ненадёжный элемент. В 1937 году он был вынужден бежать из Германии, позже оказался в США и даже предложил свои услуги Рузвельту в анализе поведения фюрера.

Это бегство только усиливает подозрения, которые озвучивает Препарата: Ганфштенгль был важен до тех пор, пока играл роль интерфейса между Гитлером и Западом. После завершения этой миссии его устранение стало делом техники.

Как его фигура подтверждает гипотезу управляемого рейха.

Ганфштенгль — не уникальный, но показательный случай. Его фигура иллюстрирует, как через личные связи, коммуникации и культурную адаптацию формировался международный образ нацистской Германии. Он доказывает, что элиты Запада не были в неведении относительно природы нацизма — напротив, они активно участвовали в его публичной упаковке.

Препарата делает акцент на том, что появление таких фигур, как Ганфштенгль, невозможно объяснить случайностью. Это результат системной работы, направленной на создание канала между новой диктатурой и старым порядком. Канала, в который в определённый момент можно было вложить инвестиции, информацию и влияние.

Кто ты, мистер Ганфштенгль?

Кратко о важном:

• Родился в состоятельной мюнхенской семье издателя и антиквара Эдгара Ганфштенгля и его супруги Катарины Вильгельмины Седжвик-Гейне и являлся наполовину американцем. В 1909 году закончил Гарвардский университет (США).
• Друг Адольфа Гитлера в 1920-е годы, оказывал финансовую поддержку НСДАП. Это не были огромные деньги, да и точные суммы неизвестны. Но в ранние годы, особенно до 1928 года, даже небольшая финансовая помощь могла сыграть важную роль, учитывая бедность НСДАП.
• В 1933–1937 годах занимал должность пресс-секретаря НСДАП по связям с зарубежной прессой.
• Написал марш гитлерюгенда, впервые прозвучавший на экране в 1933 году в фильме «Ханс Вестмар — один из многих».
• В 1937 году покинул Германию, так как Гитлер уже тяготился его влиянием. Во время Второй мировой войны Ганфштенгль служил в Соединённых Штатах в Белом доме экспертом по делам нацистской партии.

Глава 6. СССР как конечная цель Запада.

Красная угроза и антикоммунистический курс.

После Октябрьской революции 1917 года Советская Россия стала центральной угрозой для капиталистического Запада. Идея мирового коммунизма, провозглашённая Лениным и развиваемая Коминтерном, воспринималась в Лондоне и Вашингтоне как экзистенциальный вызов существующему мировому порядку. На этом фоне даже крайне правые движения — такие как нацизм — начали восприниматься не как угроза, а как потенциальный бастион против «красной чумы».

Препарата подчёркивает, что именно антикоммунизм стал той идеологической базой, на которой строился негласный альянс между западными элитами и радикалами вроде Гитлера. Была выработана установка: любой, кто борется с коммунизмом, — полезен. Это превратило Третий рейх в инструмент геополитического давления на Восток.

Почему Запад боялся Сталина?

Запад видел в Сталине не просто диктатора, а главного носителя антикапиталистической модели развития. Советский проект предлагал альтернативу либеральному рынку, отвергал частную собственность и экспансию англо-американского капитала. К тому же, несмотря на изоляцию и внутренние репрессии, СССР демонстрировал устойчивый рост и индустриализацию — именно в тот период, когда Европа погрязла в экономической депрессии.

Для Лондона и Вашингтона подобный успех был опасен: он мог послужить примером для других стран. Поэтому Советский Союз стал мишенью дипломатической блокады, идеологической войны и — по версии Препараты — будущей жертвой управляемой конфронтации, в которой роль карателя должна была сыграть Германия.

Гитлер как антисоюзник.

В этом контексте Препарата интерпретирует Гитлера не как антагониста Запада, а как антисоюзника — фигуру, изначально задуманную для схождения с Советским Союзом в смертельной схватке. Нацистская идеология, с её расизмом, антисемитизмом и антибольшевизмом, идеально соответствовала этой задаче. Всё в ней было направлено на десакрализацию и демонизацию советского проекта.

Программа нацистов предусматривала «жизненное пространство» на Востоке, уничтожение коммунизма и колонизацию территорий. Эти цели были созвучны интересам Запада, желающего остановить распространение социалистического влияния и дестабилизировать главный оплот антикапитализма.

Стратегия Запада: направить нацистскую мощь на восток.

Ключевой тезис Препараты: нацизм был не просто терпим — он был запрограммирован как направленный заряд против Советского Союза. В этом сценарии:

• Германия восстанавливается за счёт западных кредитов.
• Гитлер получает политическую «амнистию» на международной арене.
• Советский Союз становится объектом давления, угроз и провокаций.
• Англия и США наблюдают за борьбой двух монстров, сохраняя статус арбитра.

Препарата называет это «двухэтапной стратегией уничтожения»: сначала сдержать Германию, затем натравить её на СССР. Такой подход якобы позволял Западу избежать прямой конфронтации, ослабить обоих врагов и прийти на руины с позиций победителя. Именно этим он объясняет парадокс: зачем Запад допустил, а в некоторых аспектах — способствовал усилению нацизма.

Глава 7. Мифы и манипуляции: как формировалась послевоенная истина.

Как переписали историю после 1945 года?

После окончания Второй мировой войны победители не только диктовали политический порядок, но и формировали официальную версию истории. Согласно этой версии, Гитлер был безумным диктатором, самопроизвольно пришедшим к власти, а демократический Запад — невольной жертвой агрессии. Препарата утверждает: эта картина — результат целенаправленной информационной работы, начавшейся сразу после капитуляции Германии.

По его версии, ключевые вопросы — например, кто финансировал Гитлера, кто закрыл глаза на нарушение Версальского договора, кто поставлял ему технологии и средства — оказались намеренно выведены за рамки публичного обсуждения. Запад очистил свою биографию от компрометирующих деталей, заменив их моральным нарративом борьбы со злом.

Нюрнберг: правосудие или театр?

Препарата с большим скепсисом относится к Нюрнбергскому процессу, рассматривая его не столько как суд, сколько как средство политической легитимации новой картины мира. Он отмечает, что обвинения были выдвинуты исключительно проигравшей стороне, в то время как действия победителей не подвергались критике — ни бомбардировки Дрездена, ни атомные удары по Японии, ни финансовая помощь режиму Гитлера в 1930-е годы.

Кроме того, в процессе не поднимались темы международных связей нацистской экономики, поставок американских компаний в Германию и глубокой политико-финансовой зависимости рейха от Запада. Это, по мнению Препараты, делает Нюрнберг больше политическим спектаклем, чем попыткой глубокого анализа причин трагедии.

Почему «официальная» история выгодна победителям?

История, как подчеркивает автор, всегда пишется победителями. Победители формируют общественные мифы, задают рамки допустимых вопросов и создают информационную среду, в которой их действия всегда выглядят оправданными. Официальная история послевоенного мира создавалась в условиях холодной войны и глобального противостояния — и она должна была сохранить образ Запада как оплота справедливости и морали.

В этой версии истории нет места для признания того, что Запад играл с огнём, создал чудовище, а затем выставил себя жертвой. Такую правду тяжело признать не только обществу, но и элитам, которые продолжают формировать политику, опираясь на моральный капитал, накопленный после 1945 года.

Информационная война и коллективная амнезия.

Препарата вводит понятие «коллективной амнезии», описывающее состояние общества, которому было удобно забыть о собственных ошибках, сделках и цинизме. Через учебники, фильмы, мемориалы и дипломатические дискурсы была создана картина «хороших и плохих», в которой сложные, неоднозначные и компрометирующие элементы попросту исчезли.

Информационная война не завершилась в 1945 году — она продолжается. В ней участвуют не только журналисты и историки, но и академические институты, госархивы, редакторы школьных программ. Всё это делает альтернативные версии, подобные той, что предлагает Препарата, крайне неудобными. И именно поэтому они так необходимы — чтобы разрывать кольцо политической лжи и исторического комфорта.

Глава 8. Современные уроки и параллели.

Что говорит эта история о нынешней мировой политике?

История, изложенная Препаратой, не ограничивается рамками 1920–1940-х годов. Напротив, она предлагает универсальный алгоритм манипулирования конфликтами, который, по мнению автора, продолжает использоваться и в XXI веке. Ключевой урок книги в том, что тоталитаризм может быть не отклонением от демократического порядка, а его стратегическим побочным продуктом.

Глобальные игроки — будь то США, Великобритания или транснациональные корпорации — способны создавать кризисы, радикальные движения и управляемые конфликты с целью достижения геополитических и экономических целей. И как в случае с нацизмом, эти создания впоследствии подаются обществу как «враги человечества», с которыми нужно бороться. Таким образом, зло становится инструментом управления, а борьба с ним — средством легитимизации власти.

Роль финансовых элит и идеологических ширм.

В книге подчёркивается, что ключевую роль в создании политических чудовищ играют финансовые структуры. Именно они определяют, кто получит доступ к ресурсам, кому позволят расти, а кого уничтожат санкциями. Препарата рассматривает банки, фонды, инвесторов как современных полководцев: у них нет армий, но есть контроль над потоками капитала, без которого не выживет ни один режим.

Идеология в этом контексте — всего лишь ширма, нужная для мобилизации масс. Она не имеет самостоятельной ценности, она «используется» — как нацизм использовался против коммунизма, как либерализм — против национальных государств, как религия — против светских систем. История Гитлера, по мнению автора, — это пример идеологического продукта, созданного под заказ.

Как противостоять глобальным манипуляциям.

Препарата не даёт простых рецептов, но его книга ставит важный вопрос: что может сделать общество, чтобы избежать повторения исторической катастрофы? Ответ может крыться в следующих действиях:

• Историческая грамотность. Люди должны знать реальные причины событий, а не повторять мифы.
• Критическое мышление. Способность анализировать источники и задавать неудобные вопросы — защита от пропаганды.
• Экономическая независимость. Чем больше государство зависит от внешнего капитала, тем легче им манипулировать.
• Гражданская активность. Политическая пассивность — удобная среда для появления авторитарных режимов.

Главный урок книги — история не повторяется буквально, но она рифмуется. И если не распознавать эти рифмы, можно вновь оказаться в роли статиста, а не автора своей судьбы.

Повторяется ли сценарий?

Препарата намекает (а местами утверждает прямо), что сценарий создания управляемых режимов повторяется и в новейшей истории. Поддержка радикальных исламистов в 1980-х, «цветные революции», рост националистических движений в Европе и Азии — всё это может быть рассмотрено как проявления той же самой стратегии. Где-то элиты создают давление, где-то «освобождение», но суть остаётся неизменной: контроль через хаос.

А один из сегодняшних военных конфликтов — на Украине — так вообще списан как под копирку. Но об этом — в бонусной главе.

Заключение.

Книга Гвидо Джакомо Препараты «Как Британия и США создавали Третий рейх» — это вызов привычной исторической оптике. Она переворачивает устоявшийся нарратив и предлагает видеть нацизм не как исключение, а как инструмент. Не как иррациональное зло, а как продукт рациональной, хотя и беспринципной стратегии. Это не просто книга о прошлом — это предупреждение о будущем.

Мы увидели, как экономическая политика, международная дипломатия, идеология и культурные посредники вроде Эрнста Ганфштенгля могут быть использованы для того, чтобы создать и легитимировать тоталитарный режим. И как впоследствии этот режим может быть представлен обществу как автономная сила зла — для того, чтобы увести внимание от его реальных создателей и спонсоров.

Можно ли считать Препарату абсолютно правым? Вероятно, нет. Его книга не всегда опирается на строгую источниковую критику, а некоторые выводы носят ярко выраженный публицистический характер. Но в том и ценность этой работы: она заставляет задуматься. Она выбивает из колеи комфорта, где зло — это всегда чужое, а ответственность — всегда на проигравших.

История Гитлера и Третьего рейха — это не только урок о фашизме. Это урок о спекуляции на страхе, силе капитала и манипуляциях сознанием. Это история о том, как чудовища вырастают из циничного расчёта и глобальных игр. И если мы не хотим быть пешками в новых сценариях — мы обязаны понимать старые.

Бонус №1. История повторяется: Украина как новый антироссийский проект.

От маргинала к инструменту: рождение неонацизма как геополитического фактора.

Один из самых тревожных тезисов книги Препараты заключается в том, что радикальные движения могут быть сознательно выращены и институционализированы для решения внешнеполитических задач. То, что некогда было маргинальной идеологией — нацизм в Германии 1920-х, — в определённых условиях было превращено в государственную доктрину, направленную на восток.

Схожий процесс, по мнению многих наблюдателей, можно наблюдать в современной Украине. Движения, исповедующие культ Бандеры, ОУН-УПА, антироссийскую мифологию, долгое время находились на периферии политической жизни. Однако после распада СССР и особенно после государственных переворотов 2004 и 2014 годов они были постепенно введены в мейнстрим: через образование, символику, кадровую политику и официальную риторику. Идеи, ещё недавно считающиеся националистическими крайностями, стали частью государственного нарратива.

Стратегия повторяется: от Германии против СССР — к Украине против России.

Аналогия, которую предлагает Препарата, становится особенно наглядной: как в 1930-х годах Германия была восстановлена и вооружена для удара на восток, так в 2010-х Украина получила военную, политическую и информационную поддержку от США и Британии — уже против России. Поставки оружия, инвестиции, кадровая интеграция в западные структуры — всё это оформлялось как «помощь демократии», но фактически имело явный антироссийский вектор.

Как и в случае с Веймарской Германией, Украина была приведена к состоянию, где единственный путь выживания — милитаризация и внешняя опора. В обоих случаях был создан образ «экзистенциального врага» — тогда большевиков, сейчас Кремля. А за ним — бесконечная мобилизация, подавление инакомыслия, культ страдания и ненависти.

Контроль через хаос: механизм, проверенный временем.

Главный принцип, повторяющийся из эпохи в эпоху — создание управляемого конфликта, который позволяет элитам Запада решать собственные задачи. Украина, как и нацистская Германия, оказалась в роли тарана: государства, чья функция не в развитии, а в противостоянии. Ради этого допустимы даже радикализация идеологии и снос исторической памяти.

Сложность в том, что такие процессы не останавливаются по команде. Как в своё время нацистская Германия вышла из-под контроля, так и современные прокси-конфликты могут обернуться непредсказуемыми катастрофами. Урок истории в том, что чудовище, однажды выращенное, уже не подчиняется создателю.

Роль наблюдателя: видеть повторы, чтобы разорвать цикл.

Бонусная глава — это не обвинение, а попытка осмысления. Если мы признаём, что Запад способен создавать управляемые кризисы, если мы видим повторяющийся паттерн — мы не можем оставаться слепыми к современным аналогам. Украина — не просто жертва обстоятельств. Это пример того, как историческая инженерия вновь вступила в силу. И чем раньше это будет понято, тем больше шансов не допустить ещё одного Третьего рейха — в любой форме, под любым флагом.

Бонус №2. Логика Трумэна: как стратегия «пусть убивают друг друга» пережила века.

Цинизм как геополитика: откровение Гарри Трумэна.

Историческая реплика сенатора Гарри Трумэна, произнесённая в июне 1941 года — спустя считанные дни после начала войны между нацистской Германией и Советским Союзом, стала одним из самых откровенных выражений западной реальной политики:

Если мы увидим, что войну выигрывает Германия, нам следует помогать России, если будет выигрывать Россия, то нам следует помогать Германии, и пусть они как можно больше убивают друг друга, хотя мне не хочется ни при каких условиях видеть Гитлера в победителях.

Эта цитата — не эмоциональная вспышка, а концентрированная формула геостратегии, которую Препарата пытается раскрыть на протяжении всей книги. США и Великобритания не стремились к немедленному миру, их целью был затяжной конфликт между двумя потенциальными врагами, результатом которого стало бы ослабление обоих.

Именно в этом свете следует понимать терпимость к нацизму на ранних этапах, расчётливое невмешательство в усиление Гитлера, а также формирование политики «отложенного открытия второго фронта». Цель была проста: максимально измотать и СССР, и Германию, а уже затем вступить как «спасители Европы» и оформить новый порядок.

Современное повторение: война до последнего украинца.

Тот же стратегический паттерн, по мнению множества аналитиков, воспроизводится в контексте конфликта на Украине. После начала Россией специальной военной операции в 2022 году США заняли позицию активного спонсора киевского режима, вкачивая в него десятки (или даже сотни) миллиардов долларов в виде военной, разведывательной и экономической помощи.

Параллельно с этим была проведена мобилизация всего Евросоюза — политическая, экономическая, пропагандистская. Киев стал форпостом против России, не благодаря собственной силе, а как функция интересов Вашингтона. И как и в случае с Германией и СССР, расчёт прост: максимально ослабить Россию руками чужой армии.

На фоне этого звучат откровенные заявления западных политиков. Сенатор Линдси Грэм в интервью с удовлетворением произнёс: «И русские умирают». С этим его заявлением случился казус: его связали с фразой «это наша лучшая инвестиция». А на самом деле, якобы, это фразы из разных частей заявления Грэма, и они не стояли рядом. Хотя, учитывая весь контекст, смысл именно в том, что США дают деньги на убийство русских.

В апреле 2022 года Глава Минобороны США Ллойд Остин заявил, что одной из целей Штатов является стремление ослабить Россию.

В июле 2022 года Государственный секретарь США Энтони Блинкен заявил, что военные действия на Украине сильно ослабили Российскую Федерацию

В другом заявлении Линдси Грэм сформулировал курс Вашингтона как «войну до последнего украинца». По сути, это и есть новая редакция доктрины Трумэна — циничной, но действующей.

С этой позиции украинская армия — это не субъект, а инструмент. Как и нацистская Германия была не самостоятельным хищником, а полезным хищником, направленным в нужную сторону. Препарата называет это «архитектурой конфликта», в которой сила создаётся лишь для того, чтобы быть направленной против другого врага.

От Гитлера к Зеленскому: разные фасады одной стратегии?

Эта параллель не означает тождество режимов или идеологий, но указывает на повторяемость методов. В обоих случаях:

• взрощен и вооружён режим с яркой антироссийской риторикой,
• финансирование и поставки идут непрерывно, пока ведётся война,
• публично декларируется отказ от участия в войне, но фактически осуществляется управление боевыми действиями,
• погибают славяне — как тогда, так и сейчас.

Препарата предупреждает: такие стратегии всегда заканчиваются катастрофой. В 1945 году Европа лежала в руинах, СССР потерял десятки миллионов, а США вышли на вершину. Вопрос в том, к чему приведёт новая «третья мировая, которой нет». Возможно, к тем же результатам — но с ещё большей ценой. Но есть и другой сценарий: тот, к которому Запад не готов — падение гегемона, который привык управлять войнами, не участвуя в них напрямую.

Сегодняшняя многополярность, укрепление альтернативных центров силы — от Китая до стран БРИКС — ставит под сомнение возможность повторения схемы «разделяй и властвуй». Если ранее конфликт между Германией и СССР дал США абсолютное преимущество, то теперь дестабилизация России или Китая может обернуться обрушением мировой системы, в которой сам Вашингтон больше не будет архитектором, а станет заложником.

Именно поэтому осознание прошлого — не академическая задача, а условие выживания в будущем. Повторение стратегии, описанной Трумэном, в XXI веке может стать последним актом империи, которая слишком уверовала в своё право дирижировать смертью других — и забыла, что история больше не подчиняется односторонним правилам.

Бонус №3. Казус Запада: как Гитлер вышел из-под контроля.

Оружие, которое не ударило туда, куда ожидали.

Одним из ключевых тезисов книги Препараты является идея о том, что Гитлер должен был стать управляемым геополитическим инструментом Запада. Его партия и движение финансировались, усиливались, терпелись — всё ради одной цели: направить агрессию Германии на восток, против Советского Союза. Однако история пошла по иному сценарию, что стало серьёзным стратегическим провалом для Британии и США.

Вместо ожидаемого немедленного вторжения в СССР, нацистский режим начал реализацию собственного плана: сначала «зачистка» Европы, затем — Восток. Этот разворот стал для англосаксов тем самым «казусом», в котором их собственное творение обернулось угрозой.

Очередность ударов: тыл вместо фронта.

Гитлер, придя к власти, не поспешил бросать Германию в схватку с Советским Союзом. Вместо этого он:

• укрепил внутренний контроль, уничтожив политическую оппозицию;
• аннексировал Австрию и Чехословакию, расширяя территорию без сопротивления;
• вошёл в Польшу, что стало формальным поводом к началу мировой войны;
• разгромил Францию и начал воздушную кампанию против Британии.

Нападение на СССР началось только летом 1941 года — на фоне «зачищенной» Европы. Это означало стратегический срыв англо-американского расчёта, в котором Германия должна была быть направленным снарядом исключительно в сторону Востока.

Запад теряет контроль над сценарием.

Препарата подчёркивает: действия Гитлера в Западной Европе были не просто неожиданными — они поставили под угрозу самих архитекторов проекта. Британская империя оказалась под ударом. США были вынуждены вступить в войну, рискуя всем тем, что хотели сохранить дистанцией и манипуляцией. Это был момент, когда чудовище, выращенное в геополитических лабораториях, вырвалось из клетки.

Гитлер искренне надеялся на союз с Британией и считал её естественным партнёром. Но, не получив отклика, он пошёл своим путём. Это отклонение от сценария превратило нацизм из полезного врага в непредсказуемого захватчика — и именно тогда, по словам Препараты, Запад начал понимать, что «проект» вышел из-под контроля.

Урок стратегии: чудовище не всегда слушается создателя.

Главный вывод этого казуса — в стратегиях управляемого хаоса всегда есть риск, что инструмент станет самостоятельной силой. Гитлер не захотел быть марионеткой. Он использовал предоставленные ему ресурсы, но действовал по собственной логике. И тем самым разрушил расчёт, по которому Восток должен был пасть первым, а Запад — сохранить контроль над процессом.

Этот эпизод книги Препараты демонстрирует, насколько опасно выращивать агрессию с расчётом на её направленность. История Гитлера показывает: однажды созданная сила может не только не подчиниться, но и ударить по тем, кто считал себя кукловодом. И это — ещё один урок, который современность игнорирует на свой страх и риск.

Бонус №4. Покровительство агрессору: как Запад закрывал глаза на Гитлера.

Мюнхенский сговор и пассивность перед аншлюсом.

Одним из важнейших примеров стратегической терпимости Запада к нацистскому проекту стал Мюнхенский сговор 1938 года. Вместо того чтобы сдержать Гитлера, Британия и Франция поощрили его экспансию, позволив без боя захватить Судеты — ключевую часть Чехословакии. Этот акт преподносился как компромисс, но по факту стал сигналом: путь на Восток открыт.

Даже после этого нацистская Германия продолжала захватывать территории — Чехию, затем Польшу — и всё ещё не встречала должного сопротивления. Как подчёркивает Препарата, подавляющая инерция британской и французской дипломатии заключалась в неделании. Гитлеру позволяли шаг за шагом собирать империю, потому что ждали, что он направит свою силу против СССР.

Никто не хотел воевать с Гитлером.

Несмотря на формальное объявление войны после нападения на Польшу, Британия и Франция почти ничего не предприняли в течение месяцев, известных как «Странная война» (Sitzkrieg). Немецкие дивизии маршировали на Восток, а на Западе царило бездействие. Это подчеркивает то, что Препарата называет нежеланием Запада действительно воевать с Гитлером.

Даже американские круги, как показывает автор, вели себя сдержанно и осторожно. США не спешили вступать в войну до момента, когда угроза вышла за пределы их контроля. До этого момента Германия рассматривалась как полезный инструмент стратегического давления, а не враг, подлежащий немедленному уничтожению.

Против союза с СССР: ставка на немецкую агрессию.

Препарата также подробно разбирает позицию Британии в 1930-х годах по отношению к возможному антигитлеровскому союзу с Советским Союзом. Лондон целенаправленно тормозил переговоры, затягивал встречи, вводил дипломатические уловки. Цель? Не допустить альянса между Францией, СССР и Британией, который мог бы сдержать Германию с двух сторон.

Почему? Потому что в Лондоне полагали: Гитлер нападёт на СССР и тем самым решит «русскую проблему» за них. Это было удобно и безопасно. Но расчёт провалился: Германия сначала разгромила Запад, а лишь затем обратила внимание на Восток. И именно в этом, по мнению Препараты, кроется главный геополитический провал англосаксов — они пытались управлять монстром, не понимая, что он живёт по своим правилам.

Выращенное зло, допущенное сознательно.

Гитлер не «вырвался из ниоткуда» — его путь был возможно, самым толерантным в истории радикального захвата власти. Его кормили, вооружали, с ним заигрывали, ему уступали. Стратегия умиротворения на деле была стратегией создания ударной силы против СССР. И если Третий рейх стал трагедией — то в ней виноваты не только немцы, но и те, кто вовремя не захотел его остановить.

Послесловие.

Ещё раз — это альтернативная история. Это не то, чему учили в школе. Это попытка выйти за пределы привычного взгляда и посмотреть на самое страшное десятилетие XX века не с трибуны победителей, а со стороны чертежей и мотиваций.

Гвидо Препарата не предлагает теорию заговора в её примитивном виде. Он показывает, как геополитическая логика, финансовые интересы и идеологическая гибкость могут породить чудовище — не случайно, а сознательно. Он предлагает гипотезу, в которой Британия и США не только допустили Третий рейх, но и целенаправленно создали условия для его появления, направив его против СССР.

И вот что делает эту версию такой неудобной: она пугающе логична. Она последовательно объясняет поведение Лондона, Вашингтона, банкиров, промышленников и дипломатов. Объясняет Мюнхен, Странную войну, оттягивание второго фронта и игнорирование ранних предупреждений. Объясняет, почему «враг» так долго оставался нетронутым.

Да, это альтернативная история. Но если она объясняет больше, чем официальная — значит, её стоит не отбрасывать, а внимательно изучить. Потому что история, которую не поняли — повторится.

Или повторяется на наших глазах прямо сейчас…