Почему Украина — секта, а США — пираты? Что такое государство по Щелину?

В современном мире слово «государство» стало универсальной этикеткой. Любая территория с флагом, гимном и президентом автоматически считается государством. Украина? Государство. США? Конечно, государство. Однако Павел Щелин предлагает куда более точный и жёсткий взгляд. По его мнению, государство — это не совокупность институтов и не набор внешних атрибутов, а наличие субъекта власти. Того, кто несёт ответственность за целое, кто может быть судьёй, а не просто управляющим. Того, кого можно назвать государём — в каком бы виде он ни существовал.

Этот подход позволяет иначе взглянуть на привычные вещи. Что, если США — это не государство, а пиратская республика, управляемая временными советами? Что, если Украина — это не государство, а сектантская община с военной администрацией и религиозной риторикой? И что, если Россия, несмотря на все свои противоречия и сложности, остаётся одним из немногих подлинных государств в мире?

В этой статье мы разберёмся, что именно отличает государство от его имитации. Почему западный мир разучился порождать субъектную власть. И как это влияет на стратегическую способность договариваться, воевать и выживать в условиях глобального кризиса.

Глава 1. Что такое государство по Щелину?

Государство — это субъект, а не система.

Большинство людей привыкли думать о государстве как о структуре: вот армия, вот суды, вот полиция, вот бюрократия. Но Павел Щелин предлагает иную, цивилизационно глубокую формулировку: государство — это там, где есть государь. Не обязательно в виде монарха, не обязательно с короной. Но должен быть носитель политической субъектности — тот, кто принимает решения от имени целого и несёт за них судьбоносную ответственность.

Это важнейшее отличие: в настоящем государстве существует центр тяжести, точка ответственности, место, откуда исходит воля. В имитации государства — только процессы, имитации выборов, «советы акционеров» и шоу.

«Нет государя — нет государства. Всё остальное — корпоративное управление, сетевые структуры, сектантские собрания, кланы, но не государство как носитель судьбы».

Государь как вертикаль смысла.

Государь — это не просто управляющий. Это фигура, концентрирующая на себе ответственность за народ, за будущее, за ценностную ось. Он может ошибаться, быть не идеален, но он — символ и механизм целостности. В этом смысле, по Щелину, даже советский генсек в кризисный момент выполнял функцию государя. А вот, например, американский президент уже давно ею не является — он лишь «избранный менеджер кампании».

Именно поэтому государства исчезают быстрее, чем это кажется. Уходит субъект — и институции распадаются на пыль. Внешне ещё всё стоит: фасад на месте, офисы работают. Но решения уже не принимаются, воля не формируется, смысл не выносится наверх. Значит, государства уже нет.

Щелин фактически предлагает цивилизационный тест на подлинную государственность: есть ли в системе фигура, способная сказать “я беру на себя всё”? Если нет — перед нами управляемый регион, бизнес-корпорация, община, но не государство.

Глава 2. Украина как идеологическая община, а не государство.

Украина — не политический проект, а идеологическая мобилизация.

Павел Щелин утверждает: Украина — это не государство в классическом смысле, а идеологическая община, организованная вокруг отрицания. Её стержень — не управление, не ответственность, не народная воля, а вера в исключительность и сакральную «анти-Российскость». В этой системе нет субъекта, отвечающего за страну — зато есть культ, который требует постоянных жертв.

Украинство в трактовке Щелина — это не национальная идентичность, а комплексная идеологическая конструкция, включающая в себя три фундаментальных компонента:

• Уния — продажа духовной идентичности за материальные блага. Это выбор кружевных трусиков вместо истории, газа или языка. Это отказ от глубины в пользу сиюминутного комфорта.
• Хазарство — отчуждение власти от народа. Элита принимает решения за кулисами, «кагалом», не считаясь с массами, которым отведена роль податного стада.
• Агарянство — культ силы без любви. Подчинение ради подчинения. Управление через страх, без заботы и милосердия. Это и есть причина, почему на Украине мобилизацию ведут через унижение, а не через убеждение.

«Украинство — это не люди. Это не нация. Это структура, построенная на трёх изломах цивилизации: Уния, Хазарство, Агарянство. Это антирусь как проект, а не как народ».

Где нет граждан — нет государства.

Граждане — это те, кто имеет равные права, равную ценность и соучастие в судьбе страны. На Украине, как подчёркивает Щелин, нет граждан — есть касты. Есть магнаты, есть шляхта, есть ТЦК, и есть крипаки — люди, которых можно вывозить на фронт, обманывать, шантажировать. Их жизни стоят дёшево. Их голос — ничто. Их статус — вне права.

Это делает невозможным построение государства в европейском понимании. Даже западные институты, которых Киев якобы перенимает, встраиваются в культуру сектантской мобилизации. Там нет закона — есть ритуал. Там нет политического выбора — есть культ. Там нет обсуждения — есть слепая вера, что «всё правильно, потому что это против Москвы».

Украина — это община, по форме ближе к религиозной секте или крестоносному отряду, чем к республике. И пока в ней не появится фигура, готовая отвечать за страну, а не за идею, она останется анти-государством: громким, кровавым, эмоциональным — но без центра тяжести.

Глава 3. США — пиратская республика без государя.

Где правит совет капитанов, а не государь.

Если Украина — это идеологическая община, то США, по Щелину, — это пиратская республика. Внешне она выглядит как государство: флаг, армия, президент, институты. Но в сущности своей — это управляемая территория без центра, где власть распределена между группами интересов, а решения принимаются не из стратегического видения, а в угоду сиюминутным выгодам.

Павел Щелин проводит параллель с образом пиратского корабля, где нет царя или монарха, но есть совет капитанов — то есть элитные кланы, корпорации, владельцы капиталов, лоббисты, военные подрядчики. Именно они формируют волю, а президент — лишь лицо кампании, избранный PR-директор «корабля».

«В Америке государя нет. Есть избранное должностное лицо, подотчётное интересам капитала и общественного пиара. Это не субъект, а представитель. Настоящие решения принимаются не в Белом доме, а в финансовых и технологических кластерах».

Отсутствие ответственности — ключ к безумию политики.

В пиратской логике нет стратегической глубины. Есть только баланс интересов, распределение трофеев, и главное — отсутствие долговременной ответственности. Именно это объясняет многое в поведении США:

• Безразличие к последствиям войн — если «раздача не удалась», играют новую;
• Постоянное переформатирование союзников и врагов — вчерашний партнёр может быть «диктатором» уже завтра, если так требует сценарий;
• Агрессия без страха — ведь на месте капитана всегда можно поставить нового, а сам корабль идёт дальше.

Такое управление эффективно в короткой перспективе, особенно в период глобального доминирования. Но оно не способно на долгосрочные цивилизационные проекты. У пиратов нет Родины — только добыча. У них нет подданных — только команда. И у них нет ответственности — только страховка.

Почему США не государство по Щелину.

С точки зрения Щелина, отсутствие государя автоматически лишает США статуса государства. Там есть законы, но нет высшего судьи. Есть выборы, но нет носителя долгосрочной воли. Есть военная сила, но нет стратегической субъектности. И это — главная угроза миру: в руках пиратов оказались атомные кнопки, а у руля — актёры, шоу-мейкеры, конструкторы медийных эффектов.

США — не государство, а технологическая пиратская империя, в которой судьба народа определяется тем, что скажет биржа и продюсер утреннего шоу. И в этом — фундаментальное отличие от тех стран, где власть ещё связана с ответственностью и исторической тягой.

Глава 4. Россия как государство — несмотря ни на что.

Государственность как вертикаль ответственности.

На фоне постгосударственных образований Россия в концепции Щелина выглядит как редкое исключение. Несмотря на внутренние противоречия, проблемы и давление извне, в России существует субъект воли, который несёт ответственность не только за власть, но и за смысл. Это — основное, что отличает государство от системы управления.

Щелин подчёркивает: Россия — это не просто территория с вертикалью, это цивилизация, которая всегда строилась вокруг идеи целого. Даже в периоды исторических катастроф — Смутное время, 1917 год, 1991 год — в стране всегда формировался субъект, который восстанавливал целостность.

«У России есть и.о. Государя. Может быть, без венчания, может быть, без религиозной санкции. Но воля центра существует. Она персонализирована, она исторически осмыслена, и она — ответственна. Это и делает Россию государством».

От «эффективности» к судьбе.

Россия мыслит иначе, чем западные технократические элиты. Здесь решения часто принимаются не потому, что «так выгодно», а потому что «так должно». Это логика долгой истории, духовной тяготы, коллективной памяти. Это не рациональность, а миссионерская логика, что многим на Западе кажется «непрагматичным» и «архаичным».

Но именно эта логика позволяет сохранять целостность в условиях, когда другие государства распадаются на части. Россия — это не проект, не бренд, не кампейн. Это — потомственная власть ответственности, восходящая к архетипу государя.

Почему это не нравится Западу?

Западная элита, утратившая субъектность, воспринимает российскую модель как угрозу не из-за ядерного оружия, а потому, что она напоминает им об утраченной способности к целостной власти. Для западных политиков, привыкших быть спикерами лобби, существование государя — это напоминание о собственном крахе.

Вот почему Россия вызывает не просто раздражение, а онтологическую ярость. Потому что она — зеркало. В ней до сих пор существует то, что Запад предпочёл забыть: долг, миссия, иерархия, история как ответственность. И это делает диалог с ней невозможным в логике корпоративного пиар-мира.

Глава 5. Почему Россия не может «договориться» с не-государствами?

Разговор на разных языках.

Главная проблема взаимодействия России с Украиной, США и значительной частью современного Запада — глубинное несовпадение политических онтологий. Россия — государство. Остальные — конструкции, имитирующие государственность. Это значит, что они не просто имеют разные интересы — они говорят на разных языках, играют в разные игры, живут в разных временных ритмах.

Россия предлагает договор — с позиции целостности, взаимной субъектности и ответственности. А Запад, в логике Щелина, слышит это как признание вассалитета: «Если ты предлагаешь дружбу, значит, ты признал моё господство». Вот корень той самой шизофренической коммуникации, о которой говорил Щелин.

«Россия говорит: ‘мы нашли друзей’. А Запад думает: ‘Россия признала униатский, рабский статус’. Один предлагает братство, другой — кастовое превосходство».

Подробнее про господ и рабов — в отдельном материале: «Запад видит в нас рабов. Как с ними вообще договариваться?».

Не-государства не могут отвечать.

Ещё одна проблема — с кем, собственно, говорить? Если у США власть — у капитала, а у Украины — у идеологической секте, то переговоры превращаются в ритуал без ответственного центра. Подписать можно всё, но ни одна из сторон не способна гарантировать исполнение. И не потому что не хочет — а потому что некому.

Россия исходит из логики ответственности. Там, где она видит договор — Запад видит контракт. Там, где она говорит о ценностях — ей отвечают условиями. Там, где она мыслит целым — ей противопоставляют фрагмент. Потому договорённости рушатся, взаимные обвинения множатся, а мир погружается в шум взаимного недоверия.

Стратегическая несовместимость.

Это не просто дипломатическая трудность. Это цивилизационная несовместимость. И пока одна сторона будет мыслить в терминах государя, судьбы и целостности, а другая — в логике медийной выгодности и фондового рейтинга, взаимопонимание будет невозможным. Не из-за злобы, не из-за амбиций — а из-за отсутствия общего основания для диалога.

Россия может договариваться только с тем, кто способен отвечать. А не-государства — как показал Щелин — этой способности просто не имеют.

Глава 6. Чем опасны не-государства в условиях глобального кризиса?

Когда исчезает воля — появляется внешний управляющий.

Одной из главных угроз современности Павел Щелин считает не войну и не санкции, а фундаментальный распад субъектности. Там, где раньше были государства, сегодня действуют структуры, не способные к самоопределению. А значит — всегда найдётся кто-то, кто будет решать за них. Лобби. Капитал. Идеологическая секта. Внешний модератор. Транснациональные корпорации. Это и есть новая форма управления — без государей, но с управляющими компаниями.

По мнению Щелина, в таких системах власть оторвана от народа и ответственности. А это означает, что в условиях кризиса никакие гарантии не работают. Решения принимаются ситуативно, панически, под давлением рейтингов или улицы. И никакой политической воли, способной удержать катастрофу, уже не остаётся.

«Когда нет государя — возникают сектанты, кланы, пиарщики, пиратские капитаны и прочие вожди корабля. Но все они — не об ответственности, а об управлении в моменте. Их задача — не спасти, а вырулить. Не удержать, а продать».

Массовое дегосударствление — угроза глобальной стабильности.

Когда дегосударствление охватывает не только отдельные страны, но и целые блоки и цивилизации (Евросоюз, постсоветское пространство, глобальный Юг), это приводит к эффекту «чёрной дыры». В таких системах нет волевых центров — а значит, кризис накапливается до момента взрыва. Невозможно вовремя отреагировать, невозможно договориться. А в мире, где нет субъектов — договорённости не спасают.

Щелин подчёркивает: именно в эпоху турбулентности нужны государства, а не флаги. Только субъектная власть способна тормозить цепные реакции, брать удар на себя, формировать альтернативы. Но если кругом «не-государства» — кризис неизбежно перерастёт в обрушение.

Россия как остаточный гарант устойчивости.

На этом фоне Россия выглядит как один из немногих игроков, сохраняющих не только армию и промышленность, но и структуру субъектного решения. Это даёт не только преимущество, но и ответственность: удерживать остатки мировой стабильности там, где её уже не ждут.

Именно поэтому так важно понимать разницу между государством и его имитацией. Не все страны с флагом — государства. Не все выборы создают волю. И не всякая армия делает страну субъектом. Щелин даёт ясную формулу: если некому отвечать — это не государство.

Заключение.

Павел Щелин предлагает не просто остроумную концептуальную рамку. Он даёт рабочую оптику для анализа современного мира. Эта оптика отвергает формальное понимание государственности. Флаг, границы и институты — не делают страну государством. Государство — это субъект. Государство — это место, где кто-то отвечает за всё. Где есть воля, долг, чувство ответственности и историческое самосознание.

Именно этим критерием Щелин отделяет Россию от Украины и США. Украина — сектантская община, построенная на отрицании, не обладающая субъектной вертикалью. США — пиратская республика, где решения принимаются советом капитанов и действуют до ближайших выборов. В обоих случаях отсутствует центр, несущее звено, государь — значит, отсутствует и государство.

Россия, несмотря на все трудности, сохраняет государственность. Не по форме, а по сути. Есть субъект, есть ответственность, есть память, есть миссия. И это делает её не просто другой, а инаковесной в глобальной системе. Там, где остальные играют в политтех, Россия продолжает жить в истории.

Понимание разницы между государством и его имитацией — ключ к адекватной внешней политике. С имитациями нельзя договариваться — можно лишь маневрировать. С государствами — можно и нужно строить долгие форматы. Но прежде всего, нужно сохранять своё. Пока у России есть субъект — у неё есть государство. А значит — и шанс на будущее.

Источники.

Материал основан на видео с участием Павла Щелина.

Ссылка на его телеграм-канал: https://t.me/common_sen