Кто такие прокси и зачем они нужны в политике и геополитике?

Сегодня многие войны ведутся без объявления. Многие конфликты разворачиваются, даже когда никто официально не нажимал на спусковой крючок. Это — эпоха прокси: тех, кто действует чужими руками, чужими интересами и под чужими флагами. Они не всегда на передовой, но именно они часто решают исход.

Кто-то считает прокси «марионетками», другие — «удобным инструментом». На самом деле это сложный механизм, в котором часто и сами исполнители, и заказчики теряют контроль. Эта статья подробно объясняет, кто такие прокси, как они формируются, как используются — и почему без понимания этой схемы сегодня невозможно понять современную политику.

Глава 1. Терминология.

Этимология термина «прокси».

Слово «прокси» происходит от английского proxy, что означает «представитель», «доверенное лицо» или «заместитель». В свою очередь, это сокращённая форма от procuracy — юридического термина, обозначающего полномочия действовать от имени другого лица. В английском языке слово долгое время использовалось в официальной, юридической и дипломатической сфере. Позже оно стало применяться шире, включая политику, экономику, военное дело и даже киберпространство.

В русском языке термин «прокси» закрепился в XXI веке, особенно с развитием интернета и политических дискуссий. Сегодня его значение варьируется от нейтрального до ироничного, в зависимости от контекста. Однако основа сохраняется: прокси — это не самостоятельный игрок, а тот, кто действует по воле другого.

Особенность термина в том, что он указывает не на конкретную форму организации, а на функциональную роль. Любая структура, даже внешне независимая, может выступать прокси, если действует в интересах другой стороны и зависит от неё — финансово, идеологически или организационно.

Кто такие прокси?

Прокси — это политическая, военная, экономическая или информационная сила, действующая в интересах другого государства или актора (например, транснациональной корпорации), часто в обход прямого вмешательства. Это может быть как государственная структура (например, армия союзного режима), так и негосударственная организация (повстанцы, партия, оппозиционное движение, СМИ, хакерская группа).

Прокси-структура действует под влиянием, с санкции или при прямой поддержке внешнего актора, при этом часто сохраняя видимость автономии. Это даёт возможность заказчику оставаться «в тени», избегая политической ответственности и международного давления.

Прокси могут быть временными и ситуативными (например, в период острого конфликта), или долгосрочными — в рамках многолетнего партнёрства, где внешнее влияние становится частью самой идентичности прокси-субъекта.

Кто такие прокси простыми словами?

Говоря простыми словами, прокси — это чьи-то руки, которые действуют в чужих интересах. Это может быть политическая партия, которая живёт на гранты от зарубежного фонда. Это может быть повстанческая армия, которую вооружает и обучает иностранное государство. А ещё это может быть журналистский портал, который создаёт «внутреннюю повестку» по лекалам внешних идеологов. Или даже компания, маскирующая поставки вооружений под гуманитарную помощь. А иногда прокси может быть целое государство.

Прокси всегда выглядит как самостоятельная единица, но фактически её действия подчинены чужой воле. Она не обязательно знает, что она — прокси. Но результат остаётся прежним: её деятельность обслуживает интересы другого актора, часто в ущерб собственному народу, региону или суверенитету.

Именно поэтому важно распознавать прокси — не по внешним признакам, а по реальному содержанию их деятельности, источникам финансирования, политической риторике и кругу союзников.

Глава 2. Классификация прокси-игроков в политике и геополитике.

Государственные структуры.

Наиболее очевидная форма прокси — это официальные органы других государств, которые зависят от внешнего патрона. Такие режимы, как правило, существуют при военной, финансовой или политической поддержке более мощной державы. Зачастую такие государства формально независимы, но их внутренние и внешние решения координируются или напрямую навязываются внешним актором.

Типичные примеры включают оккупационные администрации, марионеточные правительства и постколониальные режимы, чья внешнеполитическая повестка полностью подстроена под интересы бывшей метрополии или нового союзника. Их элиты чаще ориентированы на удержание власти, чем на суверенную политику.

Иными словами, когда посол чужого государства может диктовать повестку дня правительству — это уже прокси в чистом виде.

Целые государства как прокси-игроки.

В условиях геополитического давления и неоколониального устройства мира целые страны могут утратить стратегическую самостоятельность и превратиться в прокси-государства. Они формально сохраняют атрибуты суверенитета — границы, конституции, выборы — но по факту проводят политику, сформированную в интересах внешних центров силы.

Такое превращение происходит, когда политическая элита ориентирована на поддержку извне, когда вооружённые силы зависят от иностранных поставок и инструкций, а бюджет пополняется за счёт внешних дотаций или займов. В этом случае вся страна становится геополитическим инструментом — плацдармом, буфером, ареной конфликта или средством давления на конкурентов.

Яркий пример — современная Украина. После 2014 года страна последовательно теряла политическую, экономическую и военную автономию, всё больше полагаясь на США и НАТО. К 2022–2024 годам её роль в конфликте с Россией напрямую определялась интересами Вашингтона. Это признали и сами западные аналитики: например, в 2024 году ряд американских чиновников открыто называли украинский театр боевых действий «прокси-войной против России».

Другие примеры: Афганистан времён правительства Гани (полностью зависимое от США), Панама в 80-х, Сирия в разные периоды и Ливия времён нескольких конкурирующих администраций.

Негосударственные вооружённые формирования.

Эта категория включает повстанцев, сепаратистов, оппозиционные армии, националистические или религиозные группировки. Часто они выступают от лица угнетённого населения или за «национальное освобождение», но при этом получают финансирование, оружие и обучение от третьих стран.

Такие прокси позволяют крупным державам вмешиваться в региональные конфликты, не прибегая к официальному вводу войск. В зависимости от задач, они могут выполнять функции диверсий, захвата власти, контроля над территориями или просто дестабилизации обстановки.

Классические примеры: моджахеды в Афганистане (поддерживались США и Пакистаном против СССР), курдские отряды в Сирии (поддержка США), а также разнообразные формирования в Ливии, Йемене и Судане.

Политические партии и общественные движения.

Не все прокси берут в руки оружие. Гораздо безопаснее и дешевле — влиять на политику через партию, фонд или движение, ориентированное на интересы внешнего игрока. Такие прокси действуют в легальном поле, участвуют в выборах, продвигают нужные законы, а главное — создают у общества ощущение «самостоятельности» происходящего.

Часто эти структуры финансируются через фонды, гранты, НКО или дипломатические миссии. В риторике они могут использовать слова вроде «демократия», «реформы», «евроинтеграция», но на деле лоббируют повестку, написанную за рубежом. Это особенно заметно в странах с хрупкой идентичностью или на постсоветском пространстве.

Примеры — десятки либеральных партий в Восточной Европе, которым не хватает местных электоральных корней, но которые получают поддержку с Запада. Или африканские движения, управляемые через Соросовские и иные транснациональные структуры.

Экономические прокси: корпорации, кланы и олигархи.

Ещё одна форма влияния — через экономические структуры, действующие в интересах внешней силы. Это могут быть олигархи, получившие капитал в обмен на политическую лояльность, транснациональные корпорации, влияющие на стратегические отрасли, или бизнес-группы, замкнутые на внешнюю поддержку.

Такие прокси не обязательно «поют политические гимны» — они просто продвигают нужные интересы: приватизация, передача активов, энергетическая зависимость, разрушение государственной модели регулирования. Особенно эффективно это работает в странах с коррупцией, слабым госаппаратом и дефицитом независимой экономической мысли.

Классический пример: западные консалтинговые фирмы, работающие в 90-х в России и постсоветских странах. Или энергетические «дочки» иностранных компаний в Восточной Европе, которые диктуют цены и политику целым государствам.

Глава 3. Как формируются прокси: этапы и механизмы.

Идеологическое и культурное сближение.

Первый шаг к превращению кого-либо в прокси — создание общего идеологического поля. Это может происходить через пропаганду, культурные инициативы, внедрение нужной терминологии, образовательные реформы и работу с молодежью. Задача: сделать так, чтобы прокси начал воспринимать интересы внешнего центра как свои собственные.

В случае с государственными прокси это достигается через «интеграционные проекты», распространение ценностей (например, либеральной демократии, «западной модели» и т. п.), внедрение идеологически ориентированных НКО и трансформацию образовательных программ. В случае с негосударственными структурами — через лояльные СМИ, блогеров, инфлюенсеров, тренинги и грантовые программы.

Прокси начинается с головы: как только местные элиты начинают мыслить категориями чужой идеологии — дальше всё идёт по накатанной.

Финансовая и военная поддержка.

После формирования идеологической базы прокси получает ресурсы — финансовые вливания, вооружение, технологии, логистику. Это делает его зависимым и даёт возможность внешнему центру не только управлять прокси, но и ограничивать его свободу манёвра.

Финансирование может поступать через официальную помощь, займы, «фонды поддержки демократии», или в обход — через офшоры, НКО, посредников. Военная поддержка — это поставки оружия, инструкторы, разведданные, беспилотники, системы связи и командования. Даже в мирной форме — это может быть техника, спутниковый мониторинг или киберподдержка.

Чем выше зависимость от внешних поставок — тем более прокси-ориентирован субъект. Он становится не самостоятельным игроком, а исполнителем чужого сценария, пусть даже в рамках своей территории и под своим флагом.

Кадровая «прокачка» и медиасопровождение.

Формирование прокси невозможно без воспитания лояльных кадров, которые будут выполнять поставленные задачи на местах. Это может быть как подготовка новых политических лидеров, так и внедрение «своих» людей в армию, суды, СМИ и университеты. Образование за рубежом, участие в международных программах, «карьерные лифты» через западные НКО — всё это части системы.

Второй элемент — информационная поддержка. Без неё прокси не может легитимировать свои действия. Поэтому создаются медиасети, каналы и порталы, продвигающие нужную повестку, демонизирующие оппонентов и скрывающие внешнее влияние.

Вкупе всё это создаёт образ «новой реальности»: внешне это якобы органические перемены, на деле — управляемая трансформация под внешним контролем.

Легализация и международная обвязка.

Последний этап — встраивание прокси в международную архитектуру. Чтобы снизить подозрения и повысить легитимность, прокси включают в форматы сотрудничества, делают участниками форумов, подписывают с ними договоры. На глазах у аудитории он превращается из «исполнителя чьей-то воли» в «самостоятельного партнёра».

Это делается как на уровне государств (например, предоставление статуса кандидата в ЕС), так и на уровне организаций (допуск в ООН, правозащитные структуры, комитеты по климату, образования и пр.). На этом этапе прокси уже может сам формировать повестку в нужном направлении, действуя с мандатом, но в интересах не своих избирателей, а внешнего покровителя.

Пример: Украина, получившая статус «форпоста демократии», фактически была превращена в прокси-инструмент против России под прикрытием европейской интеграции и «борьбы за свободу».

Глава 4. Зачем влиятельным державам нужны прокси?

Управление чужими руками.

Главная причина, по которой сильные державы создают и поддерживают прокси — возможность влиять на события в других регионах, не вступая в прямой конфликт. Это стратегически выгодно: можно достигать целей, не неся формальной ответственности за последствия. Прокси становится «расходным материалом» геополитики — инструментом, который можно применять, подстраивать, а при необходимости и заменить.

Такой подход особенно удобен в регионах, где прямое вмешательство чревато международным скандалом или ответным ядерным ударом, либо дорого обходится в ресурсах и репутации. Вместо ввода войск — поставки оружия повстанцам. Вместо давления на правительство — финансирование нужной оппозиции. Всё это позволяет формально оставаться в стороне, но фактически контролировать происходящее.

Чем выше уровень прокси, тем менее заметны нити управления, но тем мощнее эффект при правильной активации.

Экономия ресурсов и снижение политических рисков.

Использование прокси — это экономически выгодно и политически безопасно. Войны стоят дорого. Прямое вмешательство требует мобилизации, логистики, поддержки общественного мнения. А если всё идёт не по плану — власти рискуют потерять рейтинг, столкнуться с протестами и даже потерей власти.

Прокси снимает эту нагрузку. Боевые действия ведёт не армия покровителя, а «местные силы», потери — не его граждане, провалы — «их внутренние проблемы». Это удобно не только для авторитарных режимов, но и для либеральных демократий: избиратели не любят, когда их страны втягивают в чужие войны, а прокси позволяет «продвигать интересы без шума».

Реальная политика — это минимизация рисков и максимизация контроля. Прокси дают и то, и другое.

Расширение сферы влияния.

Через прокси можно расширять зону политического, военного и экономического контроля, не нарушая формально международное право. Это ключевая часть неоколониальной стратегии XXI века. Вместо грубого захвата — «партнёрство», вместо оккупации — «помощь», вместо диктата — «консультации». Прокси-структуры внедряются в ключевые сферы общества: от образования и медицины до энергетики и обороны.

Таким образом, создаётся зона политического и культурного влияния, в которой заказчик может реализовывать свои интересы: продвигать продукцию, добиваться нужных голосов в ООН, сдерживать конкурентов, формировать повестку в СМИ. Всё это делается руками прокси, которые вроде бы действуют «по собственной воле», но в реальности — в рамках заданной траектории.

Прокси — это способ строить империи в эпоху, когда колониализм официально запрещён, а суверенитет считается священным.

Глава 5. Варианты применения прокси.

1. Политическое влияние внутри чужих стран.

Одно из наиболее распространённых применений прокси — это влияние на политические процессы в других государствах. Прокси-партии, НКО, «экспертные центры» и медийные ресурсы могут активно вмешиваться в выборы, формирование повестки, мобилизацию протестов или, наоборот, нейтрализацию оппозиции.

При этом внешняя держава сохраняет формальную невовлечённость. Прокси делают всю работу: лоббируют нужные реформы, блокируют «неугодные» инициативы, проводят PR-кампании в пользу нужных политиков. Особенно успешно это работает в странах с нестабильной демократией, коррупцией и зависимостью от западных или международных структур.

Эта форма влияния может быть более разрушительной, чем прямое вмешательство, потому что подрывает изнутри саму государственность, создавая иллюзию самостоятельного выбора.

2. Механизмы экономического контроля.

Прокси-структуры также применяются для создания экономической зависимости. Это могут быть: транснациональные корпорации, навязанные реформы (например, приватизация или дерегуляция), соглашения о свободной торговле с кабальными условиями. Через них внешние игроки получают доступ к стратегическим отраслям — нефти, газу, транспорту, энергетике, телекоммуникациям.

Прокси-экономика формирует новую элиту — ориентированную не на развитие своей страны, а на обслуживание интересов глобальных акторов. Такие элиты часто получают льготы, защиту, кредиты и «экспертную поддержку» — в обмен на лояльность. Для населения это означает утрату экономического суверенитета, рост цен, деиндустриализацию и потерю контроля над будущим.

Процесс контролируется внешне, но подается как «модернизация» или «интеграция в мировой рынок».

3. Прокси в информационных войнах.

В XXI веке прокси активно применяются в информационных конфликтах. Блогеры, журналисты, «независимые» СМИ, научные институты, «международные наблюдатели» — все они могут работать как каналы влияния. Их задача — формировать восприятие, внедрять нужные нарративы, демонизировать врагов и обелять союзников.

Такой прокси работает в цифровой среде, получая поддержку через обучение, платформы, алгоритмы продвижения и финансирование. При этом формально они остаются «гражданским обществом» — на практике же обслуживают интересы внешнего заказчика.

Влияние прокси в информационной сфере особенно опасно тем, что оно разрушает критическое мышление и подменяет реальность имитацией. Люди начинают думать словами, вложенными в уши искусно обученными прокси.

4. Прокси-войны: когда чужие армии воюют в чужих интересах.

Особый, наиболее агрессивный тип применения прокси — это прокси-войны. Это конфликты, в которых основными боевыми действиями занимаются местные силы, но по сути они отражают борьбу между внешними центрами влияния. Такие войны позволяют влиятельным державам вести боевые действия, не рискуя собственными солдатами, инфраструктурой и внутренней стабильностью.

В ходе прокси-войны внешние игроки поставляют оружие, технологии, данные разведки, финансирование, политическую и информационную поддержку. Иногда — даже стратегическое командование. При этом основная масса потерь ложится на плечи самих прокси-сил и местного населения.

Классические примеры прокси-войн:

• Афганистан 1980-х — США и Пакистан против СССР через моджахедов.
• Сирия — США, Турция и Израиль против Ирана и России через курдские формирования и террористические группировки.
• Йемен — Саудовская Аравия и США против Ирана через хуситов и суннитские силы.
• Украина с 2014 года — прямой прокси-инструмент США против России, признанный таковым даже американскими чиновниками в 2024-2025 годах.

Прокси-войны дают заказчику выгоды: они ослабляют противника, тестируют вооружения, тренируют кадры и удерживают влияние в нужном регионе. Однако цена — разрушенные государства, миллионы погибших и дестабилизация целых континентов.

Узнать больше о прокси-войнах вы можете в отдельном материале: «Прокси-война: современное оружие тихой глобальной бойни».

Глава 6. Как распознать, что перед нами прокси?

Зависимость от внешних источников финансирования.

Один из самых очевидных признаков прокси — отсутствие устойчивости без внешней помощи. Если структура, организация или даже государство не может функционировать без постоянной финансовой подпитки извне — перед вами прокси. Такая зависимость может проявляться в форме грантов, субсидий, займов, военной помощи или даже спонсирования частных проектов.

Особенно настораживает ситуация, когда прекращение внешнего финансирования ведёт к обрушению всей системы. Это значит, что местный субъект не имеет собственной базы — ни экономической, ни институциональной. Он существует только благодаря донору и ради его целей.

Проверка проста: отрежьте внешние вливания и посмотрите, что останется. Если — ничего, значит, это был прокси.

Повторение чужой повестки и интересов.

Прокси легко опознать по характерной риторике и шаблонности поведения. Такие субъекты часто повторяют те же тезисы, что и их внешние покровители: «ценности свободы», «борьба за права», «интеграция в цивилизованный мир» и так далее. Даже формулировки нередко совпадают дословно — это говорит о координации информационной повестки.

Кроме того, прокси часто действует вразрез с очевидными национальными или локальными интересами. Он может вводить антинародные реформы, поддерживать экономически вредные инициативы или воевать «непонятно за что». Но если это соответствует курсу покровителя — всё объясняется как «необходимые шаги».

Когда действия и интересы субъекта очевидно не совпадают — это повод задуматься: а кто на самом деле пишет сценарий?

Наличие «кураторов» и иностранных советников.

Почти у каждого прокси есть официальные или неформальные кураторы. Это могут быть дипломаты, представители фондов, консультанты, военные советники, «независимые» эксперты. Их задача — направлять, контролировать и корректировать действия прокси, не выходя при этом в публичное поле.

В некоторых случаях кураторы действуют откровенно: присутствуют при совещаниях, выступают с заявлениями, инспектируют местные проекты. В других — их работа скрыта, но всё равно прослеживается по действиям подопечных. Особенно показательно, когда представители другого государства имеют больше влияния, чем местные министры или депутаты.

Если без звонка из другого посольства не принимается ни одно серьёзное решение — это типичная ситуация управления прокси.

Глава 7. Почему некоторые игроки соглашаются быть прокси?

Иллюзия выгоды и быстрого роста.

Одна из причин, по которой субъекты соглашаются на роль прокси, — это надежда на быструю выгоду. Им обещают поддержку, финансирование, международное признание, модернизацию экономики, рост авторитета. Особенно легко поддаются на это элиты нестабильных государств или молодых структур, которым не хватает ресурсов и легитимности.

На первых порах всё действительно выглядит обнадёживающе: страна или организация получает внимание, помощь, упоминания в западных СМИ, пригласительные на форумы. Политики начинают чувствовать себя «влиятельными», бизнес — «глобальными партнёрами», активисты — «представителями свободного мира».

Но за это приходится платить суверенитетом, а чаще всего — кровью народа.

Неспособность выстроить независимую стратегию.

Некоторые субъекты идут на роль прокси не столько по доброй воле, сколько по отсутствию альтернатив. У них нет собственной долгосрочной стратегии, ресурсов или кадрового потенциала для самостоятельной игры. Тогда проще «подписаться» под чужую повестку и встроиться в чей-то проект, чем строить свой.

Это особенно характерно для стран с разрушенной системой управления, распадом национальной идеи и кадровым вымыванием. Им трудно выживать в одиночку, и они хватаются за первый «спасательный круг» — даже если он тянет в другую сторону.

Так формируются зависимости, из которых потом почти невозможно выйти без внешней или внутренней катастрофы.

Личностные амбиции лидеров и компрадорские элиты.

Прокси-инструментом часто становятся по инициативе амбициозных лидеров, которые готовы пожертвовать суверенитетом страны ради власти, признания или личного обогащения. Им важно остаться в кресле, попасть в обойму «цивилизованного мира» или просто обеспечить себе и окружению безбедное будущее за счёт иностранных вливаний и внешнеполитической лояльности.

В этом контексте особую роль играют компрадорские элиты — местные группы, сознательно ориентированные на внешнего заказчика. Их задача — обеспечивать интересы внешней державы внутри страны в обмен на политические или экономические дивиденды. Такие элиты, как правило, не ассоциируют себя с интересами собственного народа. Их дети учатся за рубежом, капиталы хранятся в западных банках, а карьера зависит от лояльности внешнему покровителю.

Компрадоры — это идеальные прокси: они управляют страной, не в интересах страны, а в интересах внешнего хозяина, при этом сохраняя фасад «национального лидерства».

Глава 8. Чем опасна прокси-схема для самого прокси?

Отсутствие стратегической самостоятельности.

Главная угроза, с которой сталкивается прокси — полная зависимость от внешнего центра принятия решений. Даже если у него есть формальная власть, его действия всегда ограничены рамками, заданными покровителем. В любой момент стратегия может измениться, интерес к региону может ослабнуть — и тогда прокси остаётся ни с чем.

Прокси не может вести переговоры на равных, не может защищать собственные интересы, не может формировать устойчивую внутреннюю политику. Он живёт от указания к указанию, от транша к траншу, от визита до визита. Такая система не жизнеспособна в долгосрочной перспективе.

Прокси теряет субъектность — а вместе с ней теряет и будущее.

Рост внутренней нестабильности и ненависти.

Население, особенно в периоды кризисов, начинает замечать, что государством управляют не они. Что решения принимаются вопреки интересам людей, что власти озабочены внешним имиджем, а не внутренними проблемами. Это порождает фрустрацию, недоверие и протестные настроения.

Кроме того, действия прокси часто ведут к дестабилизации: росту цен, ухудшению безопасности, разрушению традиционных структур. Люди начинают винить элиты, а те, в свою очередь, ужесточают контроль — и система заходит в спираль деградации.

В худших случаях прокси просто раскалывается на части — одни регионы сопротивляются, другие ищут нового «покровителя», третьи — уходят в сепаратизм. Конфликты и хаос становятся неизбежными.

Высокая вероятность «слива» в случае невыгодности.

Пожалуй, самая циничная, но самая реальная угроза — это «слив» прокси, когда он перестаёт быть выгодным. Внешний заказчик не испытывает к нему ни лояльности, ни сентиментов. Он может сменить акценты, начать переговоры с противником, переключиться на другой регион или вовсе дезавуировать участие.

История знает десятки примеров, когда западные державы бросали своих прокси: Южный Вьетнам, курды, афганское правительство, латиноамериканские режимы. Все они оказались ненужными в момент, когда приоритеты изменились или начались издержки.

Прокси — это инструмент. А инструменты, как известно, не жалеют — ими пользуются, а потом выбрасывают.

Глава 9. Можно ли выйти из роли прокси?

Теоретически — да. Практически — почти невозможно.

Формально, любое государство, партия или структура может отказаться от роли прокси. Суверенитет никто не отменял. Однако на практике разрыв с покровителем почти всегда сопровождается кризисом, а иногда — настоящей катастрофой. Внешний центр влияния не отпустит подопечного просто так — слишком много вложено, слишком много интересов завязано на этой зависимости.

Отказ от роли прокси требует не только политической воли, но и готовности к жёсткому противостоянию: санкциям, изоляции, информационным атакам, экономическим провокациям и даже вмешательству извне. Только сильная внутренняя консолидация и чёткое понимание собственных целей дают шанс на успех.

Выйти из роли прокси можно, но только если субъект готов стать игроком, а не пешкой.

Исторические примеры успешного выхода.

Несколько примеров всё же есть. Успех был обусловлен сочетанием решительности, ресурсообеспеченности и поддержкой народа. Примеры:

• Турция после Первой мировой войны — Мустфа Кемаль Ататюрк сумел освободить страну от внешнего контроля и реструктурировать элиту.
• Иран в 1979 году — исламская революция выбила страну из рук США, превратив её в независимого, хоть и специфичного игрока.
• Россия в 2000-х — медленный, но последовательный отказ от компрадорской логики 1990-х и возврат к самостоятельной внешней политике.

Во всех этих случаях была мобилизация народа, стратегический проект развития и готовность идти наперекор глобальным структурам.

Условия, при которых это возможно.

Чтобы покинуть роль прокси, нужно соблюдение ряда условий:

• Наличие независимого лидерства, обладающего волей и легитимностью.
• Поддержка населения — без мобилизованного народа невозможно противостоять внешнему давлению.
• Экономический базис — без собственной промышленности, энергетики, продовольственной безопасности никакого суверенитета не будет.
• Стратегия — чёткое понимание, ради чего совершается разрыв и что будет дальше.
• Переходный период — желательно иметь альтернативных партнёров, чтобы не рухнуть сразу после выхода.

Путь трудный, но при должной воле — осуществимый. Прокси может стать суверенным субъектом, если готов платить цену свободы.

Заключение.

Прокси — это не просто термин из политических игр. Это реальный инструмент управления, манипуляции и переформатирования мира. Быть прокси — значит выполнять чужую волю под видом собственной инициативы. Это удобно для глобальных акторов, но губительно для всех, кто соглашается на эту роль.

Такая схема разрушает суверенитет, калечит экономики, отрывает элиту от народа и превращает целые страны в поле битвы чужих интересов. Особенно опасно то, что прокси может не осознавать свою функцию — он может искренне верить в то, что действует «ради свободы», «за демократию» или «против тирании».

Разоблачение прокси-механизмов — первый шаг к восстановлению национального достоинства и реальной независимости. Без понимания, кто и как управляет извне, невозможно построить сильное государство и эффективное общество. Прокси можно быть случайно. А вот перестать им быть — это уже осознанное решение. И оно требует мужества.

Бонус. Может ли Украина выбраться из прокси-матрицы?

С конца 2022 года Украина живёт в режиме тотальной военно-политической зависимости от США и НАТО. Финансы, вооружение, разведданные, дипломатическая линия — всё поступает с Запада. В обмен Киев предоставляет территорию, людской ресурс и информационную повестку для конфликта с Россией. Формула проста: «оружие и деньги — взамен лояльности стратегии Вашингтона».

Законсервировать эту модель помогает бесконечное продление военного положения. Верховная рада уже более десяти раз продлевала его автоматически, что отменяет выборы и даёт администрации Зеленского неограниченные полномочия. До 9 августа 2025 года выборов точно не будет, а значит, внутриполитический лифт заблокирован — оппозиция лишена легальных способов перехватить повестку.

Факторы, удерживающие Украину в роли прокси.

• Внешнее финансирование. Без ежеквартальных траншей МВФ, ЕБРР и США бюджет рухнет, гривна обвалится, армия останется без снабжения.
• Информационная рамка. Любая инициатива «давайте остановимся и подумаем» трактуется как «работа на врага». Публичное поле зачищено под военную логику.
• Силовой ресурс. СБУ и военная контрразведка получили почти неограниченные полномочия. Запугать или закрыть несогласных сегодня проще, чем убедить.
• Личная ставка элит. Группа вокруг Зеленского вписана в западные проекты: контракты на реконструкцию, энергетический рынок, оборонку. Их будущее — в продолжении курса.

На июнь 2025 года активная фаза конфликта продолжается, и фронт остаётся динамичным. Киевская власть фактически не контролирует стратегический ход войны: ключевые решения — от поставок вооружений до оперативных планов — зависят от Вашингтона и НАТО. Украина остаётся полным прокси-инструментом Запада против России.

Миф о «высоком рейтинге» Зеленского.

Официальные соцопросы публикуются структурами, напрямую связанными с офисом президента и западными НКО. На деле в обществе доминирует усталость и раздражение:

• адекватные граждане винят Зеленского в затягивании войны и экономической катастрофе;
• неонационалисты обвиняют его в политическом пиаре, провальных наступлениях и «сливе» командиров;
• максимальная лояльность обеспечивается только силовым давлением, а не искренней поддержкой.

Показательны эпизоды с публикацией «рекордных» рейтингов в ноябре 2024-го, после чего СБУ задерживала уличных агитаторов за призывы к мирным переговорам. Это иллюстрирует пропагандистскую природу цифр, а не реальное отношение населения.

Сценарий выхода: смена режима как следствие военного поражения.

Пока действующая команда Зеленского удерживает силовой аппарат, шансы на добровольный отказ от прокси-роли — нулевые. Теоретически ситуация меняется, если:

1. Военное поражение приводит к капитуляционным переговорам и отказу Запада от дальнейшего финансирования.
2. Смена власти (через бунт элит, военный переворот или «перехват управления» снаружи) ставит на первый план фигуру, готовую признать реальное положение дел и искать компромисс с Москвой.
3. Новый гарант безопасности (Россия, возможно совместно с Китаем или БРИКС) предлагает модели нейтралитета, восстановление экономики и гарантии территориальной целостности после признания Украиной новых регионов России.

Только при совокупности этих факторов Украина получает шанс выйти из-под американского контроля и перезапустить государственность на нейтральной или пророссийской основе.

Вердикт.

До тех пор, пока у власти остаётся команда Зеленского, а фронт используется Вашингтоном как «поле боя без американских трупов», Украина останется прокси-актёром. Победа России, сопровождаемая демонтажем нынешнего режима, открывает окно возможностей для выхода из прокси-зависимости. Но реализовать этот шанс возможно только при жёсткой смене элит, отказе от западного финансирования и подписании гарантий безопасности с Москвой.