Эскалация: когда перемирие всё дальше и дальше

Эскалация — слово, которое всё чаще звучит в заголовках новостей, докладах аналитиков и даже в обычных разговорах. В международной политике оно означает опасный процесс, когда напряжение между странами или внутри конфликтов не просто нарастает, а выходит на качественно новый, более разрушительный уровень. Сегодня это не просто тема для обсуждений — это реальность, с которой сталкивается и Россия, и весь мир. Но эскалация — не только про войны. Это и про личные ссоры, и про деловые конфликты, и даже про комментарии в интернете. Чтобы уметь распознавать её признаки, предотвращать или грамотно реагировать, нужно начать с главного — понять, что это такое.

Глава 1. Определение.

Этимология: происхождение термина «эскалация».

Слово «эскалация» происходит от французского escalade — «восхождение по лестнице». В свою очередь, это слово восходит к латинскому scala — «лестница». Изначально оно применялось в военном контексте и означало штурм стен при помощи лестниц. Позднее, особенно после Второй мировой войны, термин стал использоваться в политике и международных отношениях, означая нарастание конфликта, усиление напряжения или переход к более жёстким действиям.

Что такое эскалация?

Согласно политологическим и военным источникам, эскалация — это процесс последовательного наращивания интенсивности конфликта, угроз или применения силы, что ведёт к расширению масштаба противостояния и увеличению его последствий. Эскалация может происходить как в военной сфере (переход от локальных ударов к полномасштабным операциям), так и в дипломатической, экономической и информационной.

Что такое эскалация простыми словами?

Эскалация — это когда одна сторона конфликта делает что-то жёсткое — и в ответ другая делает ещё жёстче. И так по нарастающей, пока ситуация не выходит из-под контроля. Это как спор, в котором сначала повышают голос, потом начинают кричать, потом бросают предметы — а в международной политике это выливается в санкции, удары по инфраструктуре, мобилизацию или даже угрозу ядерного удара.

Иными словами, эскалация — это «спираль» конфликта, которая крутится всё быстрее и сильнее, если её вовремя не остановить. Поэтому часто говорят о витках: «Очередной виток эскалации». Иногда вместо витка говорят об этапах: «Очередной этап эскалации». Как шаг по лестнице…

Отличие эскалации от конфликта и эскалации от эволюции конфликта.

Важно не путать сам конфликт и его эскалацию. Конфликт — это столкновение интересов, которое может существовать в «замороженном» состоянии, не перерастая в открытую борьбу. Эскалация — это фаза, в которой конфликт активно обостряется.

Также стоит отличать эскалацию от естественного развития конфликта. Эволюция конфликта может идти как в сторону обострения (эскалация), так и в сторону смягчения (деэскалация). А вот эскалация — это всегда движение вверх по «лестнице» напряжённости. Она подразумевает усиление, радикализацию и часто — потерю контроля.

Глава 2. Как и почему происходит эскалация?

Основные причины эскалации.

Эскалация не возникает из ниоткуда. За каждым скачком напряжения стоят конкретные причины, часто взаимосвязанные. Иногда они очевидны, иногда — глубоко скрыты. Но почти всегда речь идёт о нарушении баланса: сил, интересов, ожиданий или доверия.

Вот ключевые причины, по которым конфликт начинает резко обостряться:

• Провокации — прямые или скрытые действия, заставляющие оппонента реагировать.
• Недоверие — страх, что другая сторона обманет, нападает первой или нарушит договор.
• Несовместимость целей — когда компромисс невозможен по сути.
• Информационная война — дезинформация, давление на общественное мнение, демонизация противника.
• Эскалация по инерции — цепь ответов на ответы, когда конфликт сам себя разгоняет.

Когда хотя бы два-три этих фактора совпадают, риск эскалации возрастает экспоненциально.

Цепная реакция: как усиливается напряжение?

Эскалация развивается по принципу снежного кома. Маленькое действие провоцирует ответ, ответ — ответ на ответ, и дальше уже неважно, кто начал. Каждый шаг оправдывается предыдущим, и так создаётся иллюзия «вынужденности» действий.

Пример из международной политики: одна страна вводит санкции, другая отвечает высылкой дипломатов, затем начинаются военные учения у границ, затем — переброска войск. И вот уже все обсуждают не компромиссы, а готовность к удару.

Такая динамика особенно опасна, если в конфликт вовлечены ядерные державы или если на кону — геополитические интересы сверхдержав. В этом случае даже малейший просчёт может привести к неконтролируемому сценарию.

Фактор страха, агрессии и недоверия.

Один из ключевых двигателей эскалации — страх. Когда одна сторона боится удара, она пытается нанести его первой или показать готовность к нему. Это провоцирует зеркальную реакцию. Так создаётся порочный круг, в котором страх рождает агрессию, а агрессия — ещё больший страх.

Недоверие усугубляет ситуацию. Даже мирные действия могут трактоваться как прикрытие для нападения. Попытка переговоров воспринимается как слабость. И если не существует каналов для реальной и быстрой коммуникации — эскалация становится почти неизбежной.

В конечном счёте эскалация — это не просто политическое или военное решение. Это отражение психологического климата между сторонами.

Роль третьих сторон.

Немаловажный фактор — вовлечение внешних игроков. Часто эскалация происходит не только между двумя сторонами конфликта, но и усиливается за счёт действий третьих стран, организаций или союзов.

Примеры таких ролей:

• Военные поставки, как в случае поставок дальнобойных ракет Украине — меняют соотношение сил и могут провоцировать более жёсткие действия со стороны противника.
• Медиа и пропаганда — нагнетают страх, озлобленность, формируют образ врага.
• Политические или экономические посредники — иногда «разогревают» конфликт ради своих интересов.

Третьи силы часто играют роль катализатора: не участвуя напрямую, они создают фон, на котором эскалация становится логичной и даже желанной. А в некоторых случаях, о которых мы все прекрасно знаем, третьи страны не только занимаются эскалацией, но и создают сам конфликт, участвуя от начала и до конца.

Глава 3. Эскалация в международной политике.

Переход от дипломатии к ультиматумам.

Дипломатия — инструмент сдерживания. Она работает, пока стороны заинтересованы в компромиссе. Но когда одна из сторон начинает видеть в компромиссе слабость, начинается процесс эскалации. Вместо диалога — ультиматум. Вместо уступок — давление.

Такой переход может быть как осознанной стратегией, так и следствием внутриполитического давления: лидеры, стремясь показать силу, отказываются от гибкости. Это порождает ответную жёсткость, и переговорный трек рушится.

Когда дипломатия сворачивается — остаётся только демонстрация силы. А сила почти всегда эскалирует.

Санкционная война как форма управляемой эскалации.

Санкции — один из популярных инструментов давления в современной геополитике. Они не убивают, но ослабляют. Их задача — создать условия, при которых противник сам пойдёт на уступки. Однако на практике санкции часто становятся элементом поэтапной эскалации конфликта.

Когда одна страна вводит санкции, другая отвечает контрмерами. Затем подключаются союзники, вводятся персональные ограничения, технологические запреты, замораживаются активы. И каждое новое решение воспринимается как враждебный шаг.

Санкционная спираль может привести к полному разрыву экономических, политических и даже гуманитарных связей — как это произошло, например, в отношениях России и стран Запада после 2022 года.

Разрыв договоров, разрыв связей, мобилизация.

Ещё один тревожный признак эскалации — денонсация международных соглашений. Когда стороны официально отказываются от обязательств, это сигнал: «мы больше не верим в правила». Следующий шаг — наращивание вооружений, выход из структур безопасности, демонстрация военной готовности.

Примеры таких решений:

• Выход США из договора по ПРО (2002) и ДРСМД (2019).
• Заморозка Совета Россия–НАТО и других дипломатических механизмов.

Разрыв формальных рамок открывает двери к неформальным действиям — а это прямая дорога к милитаризации и мобилизации.

Примеры.

Для лучшего понимания — несколько реальных кейсов, где эскалация развивалась пошагово:

НАТО vs Россия. После 2014 года, а особенно после 2022 года, отношения перешли из состояния напряжённого диалога в фактическое противостояние. Расширение НАТО, учения у границ, переброска тяжёлого вооружения в Восточную Европу — всё это воспринимается Россией как угроза. В ответ усиливается оборона Калининграда, размещаются ракеты, активизируется сотрудничество с союзниками. Разумеется, вся история отношений России и НАТО сопровождалась расширение последнего, вопреки данным обещаниям.

США vs Иран. Убийство генерала Касема Сулеймани в 2020 году стало кульминацией долгой цепи провокаций. Ответ Ирана — ракетный обстрел американской базы. США усилили санкции, Иран ускорил ядерную программу. Конфликт так и не вылился в полномасштабную войну, но баланс там висит на волоске.

Все эти примеры объединяет одно: слабая обратная связь. Удар → ответ → новый виток. Без паузы, без мостов, без взаимопонимания.

Глава 4. Эскалация в военных конфликтах.

Переход к терактам.

Когда в арсенале противоборствующих сторон заканчиваются «традиционные» методы воздействия, начинается переход к крайним, в том числе террористическим, действиям. Теракты в зоне военного конфликта — это не просто акты устрашения, а способ спровоцировать ответ, вызвать хаос или подорвать ключевые элементы инфраструктуры.

Яркий пример — теракт на Крымском (Керченском) мосту, совершённый в октябре 2022 года. По официальной версии, Украина использовала «в тёмную» гражданского водителя грузовика, не подозревавшего о содержимом своего транспорта. Взрыв унёс жизни, повредил стратегически важный объект и вызвал широкий общественный резонанс.

Теракт стал точкой резкого повышения градуса. Россия в ответ начала наносить масштабные удары по объектам энергетической инфраструктуры Украины. Началась новая фаза военного конфликта — с разрушениями, отключением света, тепла, воды в десятках городов.

Терроризм в рамках эскалации имеет особую опасность:

• Он затирает грань между военным и гражданским — убивать можно везде и любого.
• Он вызывает эмоциональную реакцию, стремление к немедленному возмездию, что только усиливает конфликт.
• Он делегитимизирует сторону-инициатора, даже если у неё были политические цели.

Эскалация через террор — это точка, за которой диалог становится невозможен. Это сигнал, что война вышла из рамок фронтов и стала тотальной.

Намеренные удары по гражданскому населению.

Крайняя и наиболее жестокая форма эскалации — это сознательные атаки на гражданское население. В отличие от ударов по инфраструктуре или случайных жертв в зоне боевых действий, такие действия имеют цель — убивать мирных людей, запугивать, сеять хаос и разрушать психику общества. Исторически, подобные удары ведут не к миру, а к ожесточению сторон. Увеличивается набор целей, ослабевают моральные тормоза, возникает эффект «разрешённости». Это приводит к долгосрочным последствиям — от радикализации общества до желания мести на поколение вперёд.

Характерный пример — удары ВСУ по Белгороду в декабре 2023 года, в результате которых были убиты и ранены мирные жители, включая детей. Эти атаки не имели военной целесообразности, были нанесены по центру города, и вызвали широкий резонанс в российском обществе. Обострились требования к более жёстким ответным мерам и расширению масштабов военной операции.

Кроме того, на регулярной основе используются FPV-дроны-камикадзе (дистанционно управляемые беспилотники со взрывчаткой) против мирных жителей в Курской и Белгородской областях. И это не побочные потери — это терроризм в чистом виде.

Такие действия:

• Радикализируют население — усиливается ненависть, исчезает желание к переговорам.
• Снимают моральные ограничения — появляется запрос на «ответ без разбора».
• Расширяют географию конфликта — приграничные регионы становятся полноценной зоной боевых действий.

Намеренное убийство гражданских — это не просто военное преступление. Это акт, который переводит конфликт на совершенно иной уровень ожесточения.

Использование дальнобойных вооружений.

Чем выше дальность и мощность оружия — тем выше риски стратегической эскалации. Передача дальнобойных систем одной из сторон — это не просто военная поддержка, а политическое заявление.

Пример: поставки Украине ракет ATACMS, SCALP-EG и Storm Shadow позволяют наносить удары в глубоком тылу России. Москва расценивает это как прямое вмешательство НАТО, особенно, если учитывать, что для наведения на цель используются разведданные НАТО и военнослужащие НАТО. В ответ могут последовать удары командным центрам и ПВД, где находятся западные «консультанты».

Современное оружие, переданное в зону конфликта, напрямую ведёт к смертям. Каждая дальнобойная ракета — это не просто «вооружение», а потенциальное убийство группы людей. И те, кто поставляет такие системы, несут ответственность за то, как они будут применены и против кого. И да — те, кто спонсирует вооружениями террористические и неонацистские формирования — не останутся «в стороне». История всегда выставляет счёт. Не сразу, но беспощадно.

Угроза втягивания третьих стран.

Чем выше уровень эскалации, тем больше риск, что в конфликт будут втянуты третьи государства. Это может произойти по ряду сценариев:

• Прямая атака по территории третьей страны (по ошибке или сознательно).
• Ответ за поддержку противника (например, удары по складам на территории соседей).
• Обострение в смежных регионах, где интересы сторон пересекаются.

Пример: напряжённость вокруг Приднестровья, польско-белорусская граница, удары по объектам на западе Украины близ границы с НАТО. Каждый такой эпизод — потенциальный спусковой крючок для выхода конфликта за рамки «двустороннего».

Эскалация как политический инструмент.

Зачастую эскалация — это не случайность, а расчёт. Политики используют её как инструмент давления, мобилизации общества, или даже отвлечения внимания от внутренних проблем. Создать внешний кризис — древний приём для укрепления власти.

В таких случаях цель — не победа, а управление хаосом. Вбросы, удары, угрозы, кибератаки — всё работает на атмосферу неопределённости и страха. Чем выше напряжение, тем проще объяснить любые меры: ограничения, репрессии, военные расходы.

Когда эскалация становится технологией — жертвами становятся все.

Глава 5. Опасности и последствия эскалации.

Потеря контроля над конфликтом.

Одно из самых опасных последствий эскалации — это утрата управления ситуацией. Конфликт, запущенный с расчётом на быстрый эффект или давление, может выйти из-под контроля и перерасти в разрушительную силу, которой не управляет уже никто.

Речь идёт не только о военных ошибках, но и о политических просчётах. Страны начинают принимать решения не на основе стратегии, а под давлением общественного мнения, страха потери лица или эмоций. Так начинается хаотичное наращивание действий, которые невозможно остановить без серьёзных потерь.

История знает множество примеров, когда маленькая искра перерастала в пламя войны, потому что никто не смог или не захотел вовремя нажать на тормоз.

Вовлечение новых игроков и расширение зоны боевых действий.

Каждый новый виток эскалации повышает вероятность втягивания других стран и регионов. Это может быть как результатом прямого нападения, так и из-за союзнических обязательств, давления блоков или внутреннего политического давления на нейтральные страны.

Так конфликты локального масштаба становятся региональными, а затем — и глобальными. Мировые войны XX века начинались именно с цепочки взаимных обязательств и неспособности остановиться.

В современном мире такие риски особенно велики, учитывая технологическую связанность, договорные системы и военные альянсы. Один удар может «задеть» нескольких игроков сразу — и раскрутить новую цепочку ответов.

Рост жертв среди гражданского населения.

Эскалация всегда приводит к потере моральных ограничений. Сначала бьют по военным объектам, потом — по логистике, потом — по инфраструктуре, затем — по жилым кварталам. Каждый шаг обострения снимает ещё один «стоп-кран».

В итоге страдают обычные люди: дети, старики, семьи. Гибнут не те, кто принимал решения, а те, кто оказался между ударами. Причём обе стороны обычно обвиняют друг друга, что только усиливает ожесточение и закрывает путь к диалогу.

Гуманитарные катастрофы — неизбежное следствие затянувшейся эскалации.

Эрозия международных правил.

Когда стороны перестают соблюдать нормы международного права, разрушается сама идея глобального порядка. Удары по мирным объектам, применение запрещённого оружия, игнорирование Женевских конвенций — всё это подрывает доверие к международным структурам.

Если это становится нормой, никто уже не считает нужным соблюдать правила. И тогда правит не право, а грубая сила. Это откатывает мировую систему безопасности на десятилетия назад и делает будущее непредсказуемым даже для сильнейших держав.

Риск перерастания в глобальный конфликт.

В крайней точке эскалация может привести к самому страшному — глобальной войне. Особенно опасна ситуация, когда в конфликт втягиваются ядерные державы или крупные альянсы с автоматической системой поддержки.

Даже непреднамеренный удар, ошибка оператора, ложная тревога или политическая паника могут привести к катастрофе. История знает несколько моментов, когда человечество стояло на грани ядерной войны — и её удалось избежать только благодаря случайности или мужеству отдельных людей.

В эпоху, когда одна ракета может изменить судьбу мира, эскалация — не просто угроза. Это вызов здравому смыслу и выживанию.

Глава 6. Эскалация в повседневной жизни.

Семейные ссоры и «перебор» в конфликте.

Эскалация — это не только про войны и дипломатию. Она ежедневно происходит на кухне, в спальне, на парковке у супермаркета. Обычная ссора между близкими людьми может превратиться в затяжной конфликт, если каждый шаг «усиливает» напряжение.

Всё начинается с мелочи: «ты опять не убрал за собой». Ответ в резкой форме. Следом — обвинения, обобщения, припоминания обид из прошлого. Потом хлопанье дверью. А иногда — и физическая агрессия. Так обычное недоразумение превращается в кризис, а семейная коммуникация — в поле боя.

Причина в том, что люди часто не замечают момент, когда спор переходит в эскалацию. Не фиксируют грань, после которой уже не про правду, а про доминирование, месть или «последнее слово».

Эскалация на работе: от недовольства к саботажу.

В трудовых коллективах эскалация проявляется иначе, но не менее разрушительно. Если руководитель регулярно давит, игнорирует, повышает тон — подчинённые начинают отвечать скрытым сопротивлением. Работа тормозится, мотивация падает, возникают конфликты между отделами, доносительство, подсиживание.

С другой стороны, и сотрудники могут эскалировать ситуацию: сначала пассивно игнорируют задачи, потом начинают саботировать, срывать сроки, провоцировать конфликты. Руководство отвечает жёстче — и уже весь офис превращается в токсичную среду.

Организация без культуры общения и каналов обратной связи всегда скатывается в конфликты. А там, где нет разрядки, обязательно будет эскалация.

Эскалация в соцсетях: как споры превращаются в травлю.

Интернет — идеальная среда для эскалации. Анонимность, отсутствие личной ответственности, мгновенный отклик и алгоритмы, разогревающие эмоции. Спор в комментариях за 10 минут превращается в массовую травлю, угрозы, оскорбления и «отмену» человека.

Механика проста: один написал грубость, другой ответил жёстче, третий подключился с сарказмом. Начинается коллективный нажим, репосты, гневные посты. Тема теряет суть, остаётся только поле боя. И жертва, которая может быть совершенно не виновата.

Так работает цифровая эскалация, где уровень напряжения растёт в разы быстрее, чем в жизни. За один вечер можно разрушить репутацию, психику, иногда — и судьбу. Причём участники даже не осознают, что стали частью «информационного обстрела».

Психология: почему мы «подливаем масло в огонь».

Почему люди склонны усиливать конфликты вместо того, чтобы их гасить? Ответ кроется в природе эмоций. Гнев, обида, раздражение — это реактивные состояния, которые требуют выхода. А ещё — это способ вернуть себе ощущение контроля, особенно когда ты чувствуешь себя уязвимым.

Кроме того, есть эффект «игры на публику». В соцсетях, на работе, даже дома люди часто эскалируют не потому, что хотят разрушить, а потому что боятся показаться слабыми, уступчивыми, «неправыми». Это ложная защита, которая превращает спор в бой.

Культура диалога — это то, чего катастрофически не хватает обществу. А без неё любая искра превращается в пожар.

Глава 7. Можно ли управлять эскалацией?

Предотвращение: как не допустить обострения.

Лучшее средство борьбы с эскалацией — не допустить её начала. В геополитике, как и в личных отношениях, важно рано распознавать признаки надвигающегося конфликта и вовремя включать механизмы разрядки. Это требует не слабости, а зрелости и дальновидности.

Механизмы предотвращения включают:

• Создание постоянных каналов коммуникации (вплоть до прямых «горячих линий»).
• Раннее информирование и обсуждение спорных решений с партнёрами или обществом.
• Превентивные меры: нейтральные наблюдатели, третейские судьи, «мягкая сила».
• Публичные сигналы сдержанности — вместо угроз и ультиматумов.

Если стороны заранее согласны, что будут решать противоречия не силой, а словами — шанс на эскалацию падает кратно.

Сдерживание: стратегии контроля над ситуацией.

Если конфликт уже начался, задача — не дать ему перерасти в разрушительную форму. Здесь важно действовать точечно и системно. Сдерживание — это удержание от худшего, когда лучшее уже потеряно.

В международных отношениях это может быть:

• Ограниченное применение силы с чётким обозначением «красных линий».
• Частичные уступки в обмен на конкретные гарантии.
• Замораживание конфликта (временное прекращение активной фазы).
• Создание буферных зон, разведение войск, установление нейтралитета.

В личной жизни это работает похожим образом: остановка ссоры до крика, пауза перед ответом, ограничение контактов, если ситуация накалена. Сдерживание — это контроль над собой, когда ситуация требует выдержки, а не победы.

Обратная эскалация: что такое деэскалация и как она работает?

Деэскалация — это процесс постепенного снижения напряжённости. Он требует усилий с обеих сторон и, как правило, не может быть мгновенным. Главное условие деэскалации — наличие политической воли и механизмов контроля.

В международной практике это может быть:

• Совместные заявления о готовности к переговорам.
• Обмен пленных или тел погибших.
• Снижение риторики в СМИ и заявлениях официальных лиц.
• Возврат к переговорам при посредничестве третьих стран или организаций.

В быту и на работе — это извинения, пересмотр тона общения, признание перегибов. Иногда — просто пауза, дающая сторонам возможность «остыть». Деэскалация — это не капитуляция. Это путь к восстановлению контроля над ситуацией.

Практические шаги: от переговоров до заморозки конфликта.

Каждый конфликт — уникален. Но есть универсальные шаги, которые могут сработать как в большой политике, так и в маленькой жизни:

1. Признать наличие конфликта, не отрицать его.
2. Обозначить границы допустимого — что не должно переходиться ни при каких условиях.
3. Найти минимальный общий интерес, даже если он кажется символическим.
4. Вовлечь нейтральную сторону, которая поможет снизить градус.
5. Провести «разрядку» — паузу, отвлечение, смену фокуса.
6. Не мстить, даже если очень хочется. Месть — топливо эскалации.

Мир часто невозможен. Но прекращение эскалации — всегда возможно, если есть хотя бы один человек, готовый думать, а не взрываться.

Однако у этого варианта есть и обратная сторона. Если конфликт не решён, а заморожен, это значит, что он может вспыхнуть через несколько лет с новой силой. И тогда уже можно будет говорить о многократной эскалации, а к количеству погибших можно будет цинично пририсовать нолик.

Роль медиаторов, дипломатии и общественного мнения.

Иногда остановить конфликт могут только те, кто в нём не участвует напрямую. Медиаторы, переговорщики, международные организации, общественные лидеры — это внешняя система торможения.

Особенно важна роль общественного мнения. Когда население одной или обеих стран устало от войны, требует мира, давления на власть — это может стать решающим фактором. Даже самый ярый лидер не может воевать вечно, если за его спиной пустые улицы и молчаливое отчаяние.

Эскалация — это не судьба, а результат выбора. И остановить её может как генерал, так и простой человек с ясной головой.

Глава 8. Когда война запланирована, и эскалации не избежать.

Уроки истории: как Запад уже однажды вскормил нацизм.

Эскалация бывает результатом ошибок и недальновидности. Но бывает и другое: когда она неизбежна, потому что заложена в стратегический замысел. История знает такой пример — нацистская Германия.

Гитлер пришёл к власти с идеями уничтожения коммунизма и расширения «жизненного пространства» за счёт востока — в первую очередь, СССР. И именно эти цели сделали его удобным инструментом для Британии и США. Нацистская Германия получала кредиты, технологии, дипломатическую поддержку. Об этом подробно писал Валентин Катасонов, а также американский исследователь Антон Чейткин и экономист, американец итальянского происхождения Гвидо Джакомо Препарата в своей резонансной книге «Как Британия и США создавали Третий рейх» . Немецкая военная машина наращивалась — не для войны с Западом, а для уничтожения Востока.

Но всё пошло не по плану. Гитлер заключил пакт с СССР и сначала обрушился на Францию и Британию. США были втянуты в конфликт с Японией, а второй фронт в Европе открылся только тогда, когда стало ясно — СССР побеждает. Цель — не допустить распространения коммунизма в Западной Европе. Союз СССР с Западом был ситуативным. Победу они разделили, но идеологическим врагом Советский Союз оставался — и вскоре было создано НАТО (военный блок против СССР) и началась Холодная война.

Украина как антироссийский проект: историческая преемственность.

После 1991 года Запад не упустил шанс построить на обломках СССР антироссию — в лице Украины. Украинский национализм, радикализм, русофобия — всё это целенаправленно поощрялось. Бандера и Шухевич, пособники нацистов и убийцы мирного населения, стали национальными героями. Русских стали всё чаще называть «москалями», «кацапами», а главными врагами вновь объявили коммунистов и саму Россию, а значит — и всех россиян.

На фоне разрушения памяти, фальсификации истории и внешнего управления через НКО, кредитование, разведывательные программы — Украина постепенно превратилась в таран, направленный против России. Было два переворота — в 2004 и 2014 годах. Во втором случае, после угрозы потери Севастополя и прямого военного втягивания Украины в НАТО, Крым был возвращён России.

После этого Киев начал «антитеррористическую операцию» против собственного населения Донбасса — людей, не принявших насильственный переворот. Началась фактическая гражданская война. Минские соглашения, якобы призванные остановить конфликт, оказались фикцией. Это подтвердили и Меркель, и Олланд, и Порошенко. Целью было выиграть время, накачать Украину оружием и натренировать солдат.

СВО как ответ на неизбежное: точка невозврата пройдена.

Россия начала СВО в феврале 2022 года, когда стало ясно: Украина взяла курс на НАТО, отказалась от Минских соглашений, заговорила о ядерном оружии и военном решении конфликта. И даже когда в апреле 2022 года в Стамбуле были возможны реальные мирные соглашения — Запад их сорвал. На арену вышел Джонсон, который пообещал, что Запад будет поддерживать Украину, пока та не победит Россию. Но Виктория Нуланд позже признала: именно американцы убедили Киев не подписывать ничего.

С этого момента эскалация стала неизбежной и программируемой. Сначала сумасшедшие экономические санкции, чтобы уничтожить Россию или хотя бы раскачать её изнутри через недовольство обнищавшего населения. Не вышло. Пошли по нарастающей поставки вооружений: сначала каски и бронежилеты, потом артиллерия, потом танки, ракеты, авиация. Потом было разрешение на применение дальнобойных ракет по общепризнанной территории России.

Это не спонтанность. Это стратегия. Украина — инструмент. А цель — нанести стратегическое поражение России руками чужих солдат. Повторяется логика 1930-х: натравить одну страну на другую, а потом «прибирать обломки» и диктовать новый мировой порядок. А если у Украины не получится победить при всей поддержке Запада, включая разведку, спутниковую связь, прямое финансирование и поставки вооружений в гигантских объёмах, уже готовится фильный этап эскалации. Британия и США «направили в нужном направлении» всю Европу, включая наших «старых добрых знакомых».

Канцлер Германии Мерц заявил, что одной из приоритетных задач правительства станет создание самой мощной армии в Европе.

Геополитическая игра и реальная цена «сливок» Запада.

Сейчас на Украине уже погибли сотни тысяч людей. Но ВПК Запада получает рекордную прибыль. Оборонные бюджеты НАТО бьют исторические максимумы. Замороженные российские активы приносят доход — и Запад его осваивает. Прямо украсть пока боятся — за репутацию страшно. Но сами деньги — под контролем.

Коррупция в украинской власти достигла фантастических масштабов. Всё это знают — и всё равно продолжают «помогать», потому что цель одна: чем дольше идёт война, тем больше устаёт Россия, и тем выше шанс навязать ей капитуляцию. Или хотя бы ослабить до предела. Коррупция на Западе не сильно отличается. Помимо накачки деньгами элит, связанных с ВПК, представители власти не забывают и о себе, воруя выделенные деньги.

Но в отличие от прошлого века, Россия не та. Она учла уроки. Она видит замысел. И поэтому отступление — невозможно. Не по эмоции, а по расчёту.

Запад сделал ставку на войну. Россия вынуждена отвечать. В этом сценарии эскалация запрограммирована заранее: каждый новый этап, каждый пакет оружия, каждая провокация — это шаг по прописанной лестнице.

Заключение.

Эскалация — это не просто нарастание конфликта. Это последовательность решений, страхов, просчётов и намерений, которая в какой-то момент становится самодостаточной силой. Сначала кажется, что ещё можно договориться. Потом — что нужно давить. Потом — что отступать нельзя. И вот уже поздно: события развиваются по собственной логике, не спрашивая никого.

В истории человечества было немало таких моментов. Иногда их удавалось остановить. Иногда — нет. Но главное, что стоит усвоить: эскалация — это не абстракция и не случайность. Это результат идей, решений, целей. И именно поэтому её можно было бы избежать, если бы кто-то вовремя сказал: «Хватит».

Сегодня мы живём в эпоху, когда эскалация стала частью внешней политики, медиаповестки, даже быта. Мир всё меньше разговаривает — и всё чаще бьёт. А там, где вместо слова работает ракета, нет места компромиссу.

Россия — не та страна, которая может позволить себе закрыть глаза. Слишком многое поставлено на карту. Она не начала эту борьбу, но вынуждена её вести. И каждый новый виток конфликта показывает, что Запад не ищет мира — он добивается результата любой ценой. Эскалация — это его инструмент.

Но у России есть другое оружие — воля, память, понимание цели. И это делает её способной не просто выдержать, а победить. Потому что за ней — правда. А правда, даже в условиях самой тяжёлой эскалации, всё равно прорубает себе путь.