Двуликий Трамп как фактор хаоса: ультиматумы, биржевая дипломатия и игра на нервах

Он может быть обаятельным миллиардером, который клянется «всё уладить за 24 часа», а может — истеричным шантажистом, угрожающим России санкциями за невыполненные условия из собственного воображения. Дональд Трамп — не просто политик, а ходячий дисбаланс, нестабильность с причёской и гольф-клюшкой. Его ультиматумы, заявления и риторика больше напоминают не международную политику, а цыганский базар, где каждый конфликт — торг, а каждый «план мира» — повод для взлёта биржевых графиков. В этой статье мы разложим по полочкам, как именно Трамп стал воплощением когнитивной войны, и почему его метод — не исключение, а симптом эпохи.

Глава 1. Кто такой Дональд Фредович?

От Трамптауэра до ультиматума.

На поверхности Дональд Трамп — всего лишь американский миллиардер, бывший президент и претендент на новую каденцию. Но если копнуть чуть глубже, становится ясно: он — не просто фигура, а формат. Формат новой политической эпохи, в которой внешняя политика становится шоу, а решения — криками с трибуны и твитами по утру. Его поход в Белый дом в 2016 году воспринимался многими как экзотическая ошибка — как будто Голливуд решил перепутать съёмочную площадку с Белым домом. Однако со временем стало ясно: это не ошибка, а логичное развитие системы, в которой информация важнее смысла, а внимание — дороже истины.

Трамп задал новый стандарт: громкость вместо точности, личный бренд вместо партийной программы, сделка вместо стратегии. Он играет в политике так же, как в недвижимости — максимум шума, минимум вложений, всё на перепродажу. Этот подход оказался удивительно живучим. Он пережил импичменты, выборы, протесты, утрату аккаунта в Twitter и даже попытку штурма Капитолия. Потому что он — не просто Трамп. Он — «модель Трампа».

Модель, по которой работают и Байден, и Зеленский, и даже часть европейской элиты. Просто менее эффектно, менее харизматично и без оранжевого загара.

Почему «Фредович» — не просто шутка.

Прозвище «Дональд Фредович» — не только ироничное «осовременивание» его персоны под русскоязычный лексикон. Это намёк на его особое место в сознании части российской публики, где он воспринимается как персонаж, близкий по духу: что-то между харизматичным барыгой с рынка и «своим парнем», с которым можно «по-пацански» договориться.

Это прозвище подчёркивает и ещё один момент — его близость к русской культуре сделки, а не закона. Когда он заявляет: «Я всё улажу с Путиным за 24 часа», — он говорит не как президент, а как тот самый Фредович, который «имеет выходы» и «порешает». В этом контексте он кажется понятным и предсказуемым. Но это, конечно, иллюзия. Его «понятность» работает только до момента, пока он не скажет прямо противоположное на следующий день.

Вот почему Трамп — не просто политик. Он — воплощение постмодерна в политике, в котором важно не что ты говоришь, а как ты это подаёшь. Не результат, а хайп. Не стратегия, а эмоция. Поэтому «Дональд Фредович» — это не издёвка, а диагноз всему политическому классу нового Запада.

Глава 2. Мир по-трамповски: 50 дней, 10 дней, а может, и 3.

Ультиматумы как политический фетиш.

Если у некоторых лидеров мира есть фетиш на стабильность, «мягкую силу» и многосторонние форматы, то у Дональда Трампа фетиш — это ультиматум с таймером. Объявить крайний срок, за которым якобы наступит катастрофа, — вот его излюбленный приём. Особенно если этот срок выбран произвольно и меняется, как настроение в плохой погоде. Было 50 дней на мирное урегулирование конфликта на Украине? Слишком скучно. Давайте сделаем 10. Или 12. Главное — громко. А потом, возможно, вообще забудем, что что-то обещали.

Такой подход — не ошибка или сумбур. Это механизм давления, выстроенный по законам информационного спектакля. Ультиматум без последствий — всё равно что ружьё на стене, которое стреляет не холостыми, а лайками, паникой, колебаниями рынков и срочными брифингами в Брюсселе. Это не политика. Это эмоциональный выстрел в воздух, чтобы привлечь внимание, сбить прицел у противников и заодно — закинуть удочку союзникам на новые «финансовые взносы».

Игра со сроками — ключ к пониманию трамповской дипломатии. Она не про логику. Она про ощущение давления. Он создает ощущение, что «что-то срочно произойдёт», хотя сам не знает — что именно. В мире, где информационный шум важнее событий, это даёт не меньше влияния, чем реальные действия.

Что стоит за цифрами?

Вопрос не в том, почему Трамп сказал «50» или «10». Вопрос — зачем он сказал именно сейчас. Ответ может быть цинично прост: он снова начал разогревать атмосферу ради сделок. С Россией? Нет. С Европой. С Китаем. И с военным лобби. И со своими избирателями. Ультиматум — это вброс, за которым всегда скрывается потенциал для торга. И если всё пойдёт по плану, то через 10 дней можно будет или:

• потребовать с ЕС дополнительных инвестиций в оборону США;
• поставить союзников перед фактом: «Я был готов договориться, но не получилось»;
• сказать, что «санкции» — это наказание, но не от всей души, а только наполовину;
• использовать «жёсткую позицию» как аргумент в переговорах с Китаем;
• в очередной раз продемонстрировать, что он единственный «настоящий мужик» в западной политике.

Все эти варианты — про выгоду. Причём не обязательно геополитическую. Очень часто это сугубо экономический расчёт. Трамп — не стратег, он трейдер. И каждый его ультиматум — это либо ставка на повышение, либо попытка спрыгнуть с провалившейся идеи с минимальными потерями для репутации.

Завтра он может сказать: «Мы не достигли прогресса, но зато я спас Европу от ядерной войны». И никто даже не вспомнит, что 10 дней назад он грозил России «вторичными рестрикциями». Потому что у него не календарь, а рекламная листовка, на которой каждый срок — повод для нового флешсейла политических обещаний.

Короткий ультиматум — длинная интрига?

Уменьшая срок ультиматума, Трамп делает, казалось бы, глупость: оставляет себе меньше времени на «миротворческий успех». Но это только если мерить его действия линейкой здравого смысла. В логике Трампа всё иначе. Сжатые сроки — это идеальное топливо для инфошума. 50 дней — слишком долго, люди забудут. А вот 10 — это уже драма. Это уже счётчик. Это уже тревога, пульс, паника и, желательно, несколько заголовков с красным фоном.

Всё это работает на главную цель — удерживать центр внимания. В его мире не важно, что ты сказал, а важно — чтобы все обсуждали, что ты сказал. Он может потом передумать, забыть, выдать всё за фейк-ньюс. Но нужный эффект уже будет достигнут: кто-то побежит просить его о встрече, кто-то начнёт паниковать на фондовом рынке, а кто-то начнёт снова верить, что «Трамп спасёт мир».

Это стратегия человека, который превращает каждую геополитическую ситуацию в медийную игру с нулевой ответственностью. Не получилось? Ну что ж. «Я старался. Они не захотели. А я ведь предупреждал». Аплодисменты, занавес, следующий тур.

Глава 3. Игра на нервах: от внешней политики к бирже.

Биржевая дипломатия.

Трамп — это не дипломат. Он — биржевой брокер в теле президента. Его политические заявления — это не манифесты, а сигналы рынкам. Причём не обязательно фондовым. Это может быть рынок вооружений, рынок союзников, рынок электората или рынок страхов. Он работает не с логикой, а с реакцией. «Я скажу это — они дрогнут. Я отменю это — они вздохнут. Я пообещаю, и кто-то зашевелится».

Такая стратегия делает каждое высказывание Трампа финансово заряженным. Цена на нефть, акции Lockheed Martin, индексы S&P — всё может пойти в пляс от одного твита. И это не случайность, а вполне осознанная модель поведения. Если в политике нет рычага давления — создадим его через панику и ажиотаж. Если нет войны — запустим слухи о ней. А дальше можно делать ставки, как на скачках: кто дрогнет, кто вложится, кто «купит на слухах».

По сути, это не дипломатия, а система геополитического арбитража. Трамп постоянно перекладывает «внешнюю нестабильность» в «внутреннюю выгоду». Пугает — чтобы продать оружие. Успокаивает — чтобы продать себя. Обещает мир — чтобы потом предъявить чек: «Я вам это обеспечил, теперь платите». Как говорится, не ошибается только тот, кто не конвертирует свои угрозы в деньги.

Геополитика как комедия дель арте.

Есть спектакли, где актёры действительно играют роли. А есть — где актёры просто повторяют маски. Вот Трамп — это маска. Он каждый раз выходит на сцену и исполняет роль «решительного лидера», «борца за мир», «последнего ковбоя». И всё это работает до тех пор, пока зритель не задаёт вопрос: «А где результат?». Ответ: «А вы что, пришли за результатом? Вы пришли на шоу». И да — аплодируют.

Он — герой комедии дель арте, в которой каждый персонаж предсказуем, но всё равно интересен. Он снова требует денег от союзников? Конечно. Он снова угрожает России санкциями? Да. Он снова спасает мир от войны, которую сам же и придумал? Безусловно. И всё это — не всерьёз, а на продажу. Это сериал, а не стратегия.

Маски работают, потому что публика готова платить не за результат, а за эффект. А эффект — это чувство вовлечённости. Страх, надежда, смех, тревога. Внешняя политика Трампа — это не курс, а эмоциональная драматургия. Она подчинена законам сериального жанра: каждую неделю новая серия, старые проблемы под новым углом, обязательный клиффхэнгер и вечный герой, который всё держит на себе.

Когда сделки важнее мира.

Смысл ультиматумов Трампа — не в том, чтобы добиться мира. А в том, чтобы продать его, как дефицитный товар. Он торгует не результатами, а ожиданиями. Весь конфликт на Украине — для него, прежде всего, повод сказать: «Я — единственный, кто способен это остановить». Но остановить — не значит действительно остановить. Это значит выставить цену за сам процесс остановки.

Сначала — обещание мира. Потом — угроза санкций. Потом — предложение сделки. А потом — либо ничто, либо новый виток. Это модель перманентного торга, в которой нет финала. Потому что финал невыгоден. В нём нельзя ничего больше вытянуть. Финал — это точка. А Трампу нужна запятая. Ему нужен процесс, который длится вечно, как сериал с 20 сезонами. Снова ультиматум, снова санкции, снова «всё под контролем», снова Европа должна заплатить за спокойствие.

Поэтому, когда он говорит о сокращении сроков на переговоры, он не говорит о мире. Он говорит:

«У вас осталось совсем немного времени, чтобы купить мои услуги как миротворца. Потом цена вырастет. А потом — уже не купите вовсе. Только не говорите, что я не предупреждал».

Это — не шутка. Это бизнес-модель. Где политическая истерика — это новый актив, а каждый союзник — потенциальный клиент. А что? Нормальная работа. Идея же не в том, чтобы всё решать. А в том, чтобы заставить всех платить за нерешаемое.

Глава 4. Когнитивная война: когда нерв — главное оружие.

Стратегия качелей: зрада, перемога, зрада.

Если бы у внешней политики Трампа был звук, это был бы глухой вжжж…бум!, за которым сразу дзинь-дзинь. Угроза — послабление — угроза — надежда. Классические эмоциональные качели. Этот механизм знаком каждому, кто хоть раз попадал в отношения с абьюзером. Сначала он пугает, потом обнимает, потом снова пугает, а ты уже не знаешь — ты в безопасности или опять ждёшь удара.

Вот и вся «трамповская дипломатия»: зрада (предательство), перемога (победа), снова зрада. И не важно, что на фронтах без изменений, что санкции не работают, что переговоров нет — главное, что общественное мнение колеблется. Оно живёт в симуляции движения. Его постоянно трясёт то в одну, то в другую сторону.

Это качели не между реальными событиями, а между восприятием. А значит — это инструмент когнитивной войны. В такой войне не обязательно побеждать на поле боя. Достаточно разносить людям по нервам, чтобы они сами сдавались морально, политически, экономически. Чтобы они начали мечтать «лишь бы всё закончилось», неважно как. А там — можно подбросить нужное «решение».

Импульсное управление Западом.

Запад сегодня управляется не через институты, а через сигналы. Причём сигналы эти эмоциональные, импульсные, непредсказуемые. Трамп — живое воплощение этой системы. Его задача не строить коалиции или добиваться договорённостей. Его задача — давать нужный импульс в нужный момент. Чтобы фон дер Ляйен прыгнула в самолёт. Чтобы главы МИДов сбежались на экстренное совещание. Чтобы журналисты перегрызлись в эфире. И всё это — реакция на импульс, а не на факт.

Такая модель управления воспроизводится везде: в НАТО, в ЕС, в структуре самого американского госаппарата. Решения принимаются в ответ на триггер, а не на анализ. И чем сильнее этот триггер — тем выше шанс, что под шумок можно продавить нужную повестку. Например, «необходимость увеличения оборонных расходов». Или «новый пакет санкций». Или «гуманитарная миссия» с тремя авианосцами.

В этом смысле Трамп — не сбой, а логичное продолжение импульсной модели Запада. Просто он работает без фильтров. Где Байден подаёт сигналы через послов и закрытые брифинги, Трамп орёт напрямую, как торговец на рынке: «Сейчас будет жесть! Спасайтесь, кто может!». А потом добавляет: «Ну, если договоримся — может, и не будет».

Политика как психологический эксперимент.

Трамповская стратегия — это, по сути, большой эксперимент на выносливость аудитории. Он как учёный, который проверяет, сколько можно держать мышь под током, чтобы она всё ещё нажимала на рычажок. Только вместо мышей — целые государства. Сначала давление. Потом послабление. Потом снова давление. И за каждым этим шагом — не стратегия, а наблюдение: кто как реагирует.

Вот Россия — не реагирует. Значит, надо переключиться на Европу. Европа дёрнулась? Отлично, давим туда. Китай молчит? Значит, пробуем через Тайвань. Главное — чтобы система оставалась напряжённой. И чтобы никто не понимал, что будет завтра. Потому что в условиях полной неопределённости легче всего продавать «контроль».

В этом и заключается суть когнитивной войны: нужно не победить врага, а запутать всех настолько, чтобы они сами начали просить: «пожалуйста, наведи порядок». А порядок, конечно, предложит Трамп — в обмен на условия.

Это не теория заговора. Это рекламная модель XXI века, в которой продукт — это не товар, а уверенность. И тот, кто умеет её симулировать — правит рынком. А тот, кто умеет держать напряжение — правит нервами.

Глава 5. Россия отвечает: «Принято к сведению».

От Медведева до Пескова.

Трамп сократил срок ультиматума до 10–12 дней, словно заказал доставку мира экспресс-почтой. Российская реакция на это колебалась между жёсткой и издевательской. Дмитрий Медведев пошёл по пути прямой провокации: назвал действия Трампа игрой с огнём и напомнил, что Россия — не Иран и не Израиль, где можно устраивать показательные экзекуции. Если игра в ультиматумы продолжится, говорил он, это будет шагом не к миру, а к войне. И не с Украиной, а с США. Не больше, не меньше.

В другой части Москвы Дмитрий Песков выбрал совершенно противоположный подход: «Приняли к сведению». Ни благодарности, ни осуждения, ни паники — просто галочка в телеграмме. Как будто речь шла о прогнозе погоды в Оклахоме. Такая реакция — это не слабость. Это демонстративный игнор. Это дипломатическое «нам не интересно». И оно, в условиях когнитивной войны, звучит громче, чем крик.

Позиции двух Дмитриев — контрастные, но в сумме они дают нужный эффект: и сигнал, и тишину. Один громко отмахивается, другой молча нажимает кнопку «прочитано». Вместе — это идеальная формула ответа на американские политические шоу: «Мы видим, что вы играете, но мы не в зале зрителей».

Игнор как форма дипломатии.

В эпоху эмоциональной геополитики молчание — это не отсутствие позиции. Это публичная демонстрация того, что тебя не задело. Особенно когда тебя пытаются втянуть в очередной спектакль с «мирным планом», где ты должен быть то врагом, то партнёром, то объектом санкций, то героем договорённости.

Российская формула «принято к сведению» — это не просто сухой комментарий. Это новая модель поведения. Это отказ от роли объекта в чужом инфополе. Ведь на что рассчитывает Трамп? На возмущение, реакцию, угрозу, комментарий. Потому что любая реакция даёт ему основание продолжать партию. А когда реакции нет, он вынужден сам себя обсуждать. А это уже не работает — даже с аудиторией Fox News.

Тишина, которую демонстрирует российская сторона, — это не бездействие. Это способ сказать: «Вы сами придумали правила, сами и играйте. Мы свою партию ведём». А главное — это поддержание суверенитета в поле смыслов, а не только в поле границ. Это отказ превращаться в фон для чужого шоу.

Трамп не получает отклика — и начинает метаться.

Есть у Трампа одна особенность: он не терпит тишины. Когда его заявления не вызывают бурной реакции, он начинает менять риторику, повышать ставки, идти на обострение. И это — слабое место его стратегии. Потому что если его не встречают с аплодисментами или свистом — он теряет энергию. Публика без реакции для него — как сцена без прожектора. Он может на ней быть, но эффект исчезает.

Российская политика, особенно после 2022 года, стала всё чаще демонстрировать «тихую силу». Без эмоций, без танцев, без истерик. И в ответ на это Трампу остаётся только один путь — переобуваться в режиме реального времени. То заявлять, что он понимает Россию. То осуждать Путина. То грозить санкциями. То снова обещать «договориться за 24 часа».

Но за всем этим — пустота. Потому что, как бы он ни вертелся, если с тобой никто не хочет играть, ты превращаешься в ребёнка с мячом на пустом дворе. А мяч уже сдут, и кроссовки не те.

Именно поэтому игнор становится не только ответом, но и оружием. В мире, где всё построено на внимании, лишение внимания — это форма победы.

Глава 6. Америка без ценностей: торт без начинки.

Байден с ценностями, Трамп без яиц.

Политическая шутка, гулявшая по российским пабликам: «Байден — это торт Наполеон без крема, а Трамп — тот же торт, только без яиц». И в этой кухонной метафоре — вся суть западной политики последних лет. Байден — представитель эпохи, где ценности ещё декларируются, но действуют с перебоями. Трамп же — прямо говорит: никакой идеологии, только бизнес, только сделка. Он вырезал начинку, оставил только форму, обернул в красочный фантик и выставил на прилавок со скидкой: «Америка снова великая — 50% off».

Это не просто стилистическая разница. Это — переход от символической власти к торговой. Где вместо прав человека — прайс-лист. Вместо демократии — объёмы поставок вооружения. Вместо борьбы за свободу — борьба за рынок СПГ. При Байдене хоть делали вид, что защищают какие-то «вечные принципы». Трамп же говорит прямо: «Нам плевать, главное — чтобы платили».

Такой подход, парадоксально, оказался ближе и честнее — особенно для тех, кто устал от лицемерия. Но он обнажил главное: вся американская риторика о свободе — легко сбрасываемая оболочка. Как ненужная обёртка, когда внутри уже нет конфеты. Или есть, но не шоколадная, а со вкусом старой пластмассы.

Сделка без души.

Каждая внешнеполитическая акция Трампа строится по схеме: «Давайте договоримся. Я получу своё, вы — то, что останется». И это не аллегория. Это буквально так работает. Он предлагает мир, дружбу, жвачку — но только если это можно конвертировать в голоса, в деньги, в влияние. А если нельзя — обнуляет. Морального стержня — нет. И он этим даже гордится.

Трамп делает вид, что его цинизм — это зрелость. Что отказ от ценностей — это взрослая позиция. Но это не так. Это не зрелость, а усталость. Это симптом империи, которая уже не хочет притворяться доброй, но всё ещё хочет собирать налоги с вассалов. Такая модель может работать — но недолго. Без идеи, без общего проекта, без «хоть какой-то мечты» любая империя превращается в банального гопника с авианосцем.

В политике, как и в кулинарии, отсутствие начинки быстро замечается. Торт без крема вызывает подозрение. А если он ещё и без яиц — ну, как-то неловко перед гостями. И пока одни страны пытаются строить многополярный мир, США под руководством Трампа стараются просто дорого продать пустоту.

Что происходит, когда ценности заканчиваются.

В мировой истории уже были примеры империй, которые отказывались от идеологии. Римская империя перед закатом тоже всё меньше говорила о миссии и всё больше — о налогах и римской дисциплине. Но как только у народа отнимали смысл — начинались восстания. Сегодня у США, особенно в исполнении Трампа, ценности ушли на пенсию. Остались только ценники.

Америка больше не предлагает свободу — она предлагает охрану. Не экспорт демократии, а экспорт тревоги: «Хотите защиту от Китая? Платите. Хотите, чтобы мы не ввели санкции? Платите. Хотите, чтобы мы вас похвалили? Платите». Это уже не миссия, это — бизнес под вывеской сверхдержавы.

Вот почему многие союзники начинают дистанцироваться. Внешне — всё как прежде: саммиты, рукопожатия, фото на фоне флагов. Но внутри — пустота, подозрительность и желание не связываться. Потому что все понимают: в следующем раунде Трамп может выставить счёт. И никто не знает, на какую сумму.

Именно эта ценностная пустота делает его «мирные инициативы» такими фальшивыми. Они выглядят как акция в супермаркете: «Дружба с США! Только сегодня! Успей подписать соглашение, пока не передумали!».

Но проблема в том, что в политике, как и в жизни, нельзя вечно притворяться, что ты за всех. Когда в тебе нет стержня — в тебе не будет и союзников, только клиенты. А клиенты уходят, когда товар перестаёт быть нужным.

Глава 7. Трамп как инструмент большой игры.

Европа — «терпила» в игре Трампа.

Грубовато, но честно: в трамповской геополитической схеме Евросоюз — это не союзник, а клиент, которого постоянно разводят. Трамп никогда не стеснялся этого. Он называет их слабаками (по сути — куколдами), требует платить за «защиту от России», вводит пошлины, а потом великодушно разрешает «купить мир» по новой цене. И всё это — под соусом партнёрства.

Особенно показательной была история, когда он добился от ЕС увеличения закупок американских энергоносителей. Как? Очень просто: создал напряжение вокруг Украины, начал грозить санкциями России, а потом предложил «решение» — покупайте наш сжиженный газ. Гениально по сути, нагло по форме. И работает.

То же самое — с оборонкой. Под лозунгом «мы не можем защищать вас бесплатно» он продвигает интересы американского ВПК. И каждый раз, когда Европа дрожит под угрозой эскалации, Трамп появляется с предложением: «Купите у нас — и спите спокойно». В этом смысле, он действует не как политик, а как агент по продаже страха.

Азиатские качели: кто следующий на продажу?

После Европы взгляд Трампа, вероятно, снова обратится к Азии. Почему? Потому что там, как в хорошем супермаркете, много потенциальных покупателей — и все чего-то боятся. Кто-то — Китая, кто-то — Северной Кореи, кто-то — друг друга. А где страх — там рынок. И Трамп это понимает.

Юго-Восточная Азия уже сейчас стала ареной нестабильности: Мьянма, Таиланд, Камбоджа, Лаос. Всё на грани. Всё подогревается спорами, случайными артобстрелами, экономическим соперничеством. В таком хаосе Трамп чувствует себя, как акула в бассейне с сардинами. Он не будет искать компромисс — он предложит сделку. Причём не всем сразу, а каждому в отдельности. И каждому — свою.

Вот его модель:

• Создать напряжённость — информационную, военную, дипломатическую;
• Предложить «миротворческую миссию» США (в лице себя любимого);
• Собрать «добровольные взносы» от участников драмы;
• Отчитаться перед избирателями, что «всё под контролем»;
• При необходимости — повторить цикл на новом направлении.

Это не дипломатия. Это механика дойки региональных кризисов. И, если честно, работает она не хуже НАТО. Даже лучше: быстрее, эффективнее и выгоднее. Просто вместо резолюций — ультиматумы. Вместо гуманитарной помощи — контракт на F-35. Вместо мирового порядка — шантаж на экспорт.

Стабильность подменена торговлей.

В традиционной политике стабильность — это ценность. В модели Трампа — это проблема. Стабильность не даёт заработать. Она не пугает, не требует защиты, не покупает танки и ракеты. Поэтому хаос — это ресурс. Он его не боится — он его монетизирует.

Каждая зона нестабильности для Трампа — это потенциальный рынок. И чем громче стреляют, тем легче убедить участников платить. Даже если выстрелы — фейковые. Потому что в информационную эпоху важно не то, что происходит, а то, как это выглядит. А Трамп — мастер картинки. Он знает, как разыграть «угрозу» так, чтобы все захотели от неё откупиться.

Вот почему Трамп — это не просто человек. Это инструмент глобальной трансформации мира в рынок. Где нет друзей и врагов, а есть покупатели и должники. Где внешняя политика превращается в сделку, а ценности — в рекламные слоганы.

И пока другие игроки стараются выстраивать систему, Трамп с улыбкой её разбирает — чтобы потом продать по частям. Это не хаос ради хаоса. Это хаос ради дохода.

Глава 8. Что делать России?

1. Не играть по чужим правилам.

Главная ошибка в отношении к Трампу (да и ко всему Западу) — это попытка воспринимать его как часть нормальной, «рациональной» политики. Мол, вот они там в Вашингтоне сидят, всё взвешивают, считают, планируют на десятилетия вперёд. Нет. Они не считают — они продают. А Трамп — всего лишь самый яркий, грубый, но зато честный продавец. Его задача не выстроить стабильность, а сорвать куш. А Россия не клиент. И это надо помнить всегда.

Поэтому первый шаг — не играть в эти торги. Не реагировать на ультиматумы, не спешить с ответами, не пытаться угадать, «что он имел в виду». Вся эта игра — ловушка. Чем больше мы участвуем, тем больше легитимизируем спектакль. А это работает на него. Россия должна быть не объектом его игры, а неудобным фактором, который не поддаётся симуляции.

Хаос — его инструмент. Значит, наша сила — в отказе от хаоса. Спокойствие, выдержка, стратегическое молчание. Там, где Трамп мечет громкие заявления, наша задача — удерживать позицию. Не участвовать в его риторике, не вестись на провокации, не пытаться переиграть в его жанре. Потому что в жанре балагана он всегда победит. А в жанре стратегии — у него нет шансов.

2. Время тишины и внутренней устойчивости.

В условиях глобальной перегрузки, когда весь Запад живёт в режиме перманентной истерики, Россия может (и должна) играть в противоположную игру. Не «ответить жёстко», не «бросить вызов», а показать способность держаться курса, несмотря на давление, санкции, угрозы, эмоциональный шантаж.

Это — то, что отличает зрелые державы от медийных конструкций. Пока Трамп гоняется за хайпом, Россия должна строить долгосрочную архитектуру: внутри страны, в экономике, в безопасности, в союзах. Это скучно, но надёжно. Это не вызывает лайков, но формирует иммунитет к когнитивной войне.

Именно поэтому важнейший ресурс сегодня — внутренняя несуетливость. Мы не обязаны бежать за каждым геополитическим криком. У нас свой календарь. Свои приоритеты. Своё понимание мира. И если Трамп требует реакции «через 10 дней», Россия имеет полное право вообще не отвечать. Или отвечать через 3 месяца. Или вовсе не участвовать в спектакле, где роли давно прописаны, а смысл давно утрачен.

3. Кто не вписался в хаос — тот выиграл.

Есть старый принцип: не пытайся победить в чужой игре — измени саму игру. Вот в этом сейчас и есть наш исторический шанс. Мир трещит по швам. Все старые системы — под вопросом. А те, кто громче всех кричит о порядке (вроде США), сами в глубоком раздрае. Это не повод для паники. Это повод не вписываться.

Нам не нужно кричать «мы за мир», если это подразумевает покупку американского газа. Не нужно доказывать свою правоту на чужих площадках, если там работают чужие правила. Не нужно оправдываться. И не нужно реагировать. Нужно — делать своё. Строить союзы, укреплять промышленность, инвестировать в устойчивость. Быть опорой для тех, кто устал от американской истерики.

В этом и заключается долгосрочная стратегия. Не бороться с Трампом как с человеком. Он — приходящее. Но противостоять трампизму как модели. Модели, в которой истина не имеет значения, зато всё продаётся. Нам не нужно ничего продавать. Нам нужно выстоять. Это, может быть, не модно. Зато надёжно. А в условиях, когда все с ума сходят от нового кризиса — стабильность становится новым авангардом.

Заключение.

Дональд Трамп — не герой и не злодей. Он — символ эпохи, где правила заменены эмоциями, ценности — сделками, а политика — шоу-бизнесом. Он не создаёт хаос, он его эксплуатирует. И если в этом спектакле он выглядит ярко, то только потому, что остальные — либо притворяются, либо стесняются быть такими же откровенными продавцами.

Но именно в этом и кроется его слабость. Потому что политика без смыслов живёт недолго. Сначала она торгует обещаниями. Потом истерит. Потом уходит в забвение. Россия не обязана быть участником этого шоу. И, к счастью, всё чаще отказывается от роли фонового персонажа в чужом сценарии.

Время работать на тишину, а не на хайп. Время строить, а не реагировать. И время быть устойчивыми, пока другие сгорают в собственной медийной жажде внимания. И чем громче кричат ультиматумы, тем тише должен быть наш ответ. Потому что в мире, где каждый орёт, самым сильным становится тот, кто молчит — и делает своё дело.

Хаос — это товар. И пока его продают, мы не должны его покупать. Мы должны строить то, что переживёт и продавцов, и рекламу, и даже сам рынок.

Источник.

Материал написан на основе подкаста: «Чистота понимания LIVE // Двуликий Дональд» от 29 июля 2025 года.

Помощник Капибара

Помощник Капибара — российский контент-менеджер, публицист и обозреватель. Более 12 лет в копирайтинге, 10 лет в SEO и 6 лет в видео-контенте. Старается объяснять всё подробно и простыми словами. Считает, что баланс нужен во всём.